– Я тут прирос, корни пустил! Открывай по-хорошему, иначе хуже будет. 
     – Хуже – это как? – ехидно поинтересовались из-за двери. 
     – От ежа можно ожидать чего угодно.  Например, могу песни матерные всю ночь петь. . .  пока не откроете. 
     Ёж на мгновение смолк, потом прислонился к самой двери и завопил:
     – Сельский туале-е-е-е-ет, и лучше кайфа не-е-е-е-ет!. .  Панки, хой!
     Лязгнули отпираемые засовы, Белоснежка забурчала что-то невразумительное про спящих братьев и дверь отворилась.  Хотела ли девушка впустить надоедливого визитёра или решила высказать ему в лицо, куда идти позднему гостю (а может и дорогу указать), но створка скрипнула, и на Ежа пахнуло мерзлой сыростью подземелий.  Не долго думая, хозяин кафетерия шагнул через невысокий порожек, отстраняя девушку и оказался внутри, прижав Белоснежку к стене и закрыв ей рот ладонью.  А внутрь тем временем пробрались остальные. . . 
     – Я соврал, – хмыкнул Ёж, придерживая трепыхающуюся пленницу, – Я вовсе не иглобрюхий носорог. . .  Я троянский конь.  Сейчас уберу руку.  Обещай не кричать, иначе душу выну. . .  через нос. 
     Девушка испуганно кивнула, и Ёж убрал ладонь. 
     – Кто вы? – тут же спросила белокурая красавица, уставившись на стоящих в полутьме шахты людей. 
     – Мэстные мы, – прошипел волк, – дэти гидэ?
     – Зачем вам они?
     – Это наши дети, – растерянно ляпнул Захаров и тут же понял, как глупо, должно быть, смотрится со стороны этот обмен идиотскими репликами.  Как вещь какую-нибудь делят детей миниатюрная блондинка, вырывающаяся из цепких лап здоровенного Ежа и бледный, худой мужик со взглядом верблюда, умирающего от жажды и голода. 
     – Они останутся с нами, – с грустью произнесла девушка.  – У меня мало друзей, поэтому они останутся. . . 
     Андрей и Юрий переглянулись.  Вот что им теперь делать? Драться с гномами? Допустим, а как в таком случае поступить с девушкой? Ведь она поднимет тревогу, как только. . . 
     – Детей мы заберём, – тоном, не терпящим возражения, сказал Ёж.  – Где они?
     Белоснежка кивнула в сторону широкого коридора, уводящего вглубь гномьего убежища. 
     – Под охраной?
     Девушка снова кивнула. 
     – Покажешь, где это, – Ёж схватил пленницу за острый локоток и потянул в тоннель, но та, изловчившись, оттолкнула пухлого зверя и скользнула в приоткрытую дверь, наружу.  Ёж хотел было броситься вдогонку, распахнув дубовую створку, за которой густые сумерки плавно перетекали в ночь. 
     – Пусть бежит, – остановил его Леший, – Всё равно у неё не получится гномов предупредить, значит и нам помешать не сможет.  Мужики, давайте действовать.  Времени у нас немного. 
     Солгала ли Белоснежка, или сказала правду, туристы так и не поняли.  Коридор, скудно освещенный масляными лампами, несколько раз изгибался и, наконец, разделился на три самостоятельных.  Эти, выдолбленные в грунте проходы были уже, чем основной, да и света в них практически не было. 
     – Витязь на распутье. . .  – вновь сострил Юрий, – что будем делать? В какой пойдем?
     Леший несколько секунд смотрел во тьму тоннелей, потом снял с крюка одну из тускло поблёскивающих ламп и скомандовал:
     – В первый – мы с Ежом.  Во второй – Юра и Волк.  Петрович и Андрей – в третий.  Встречаемся здесь же. 
     Темнота, сырость, эхо чьих-то шагов и мерзкое позвякивание капающей сверху воды. . .  Уже через пару минут освещённый масляными лампами широкий коридор остался позади и Андрей с Александром оказались в узком, извилистом ответвлении.  То и дело на пути туристов попадались опорные балки, об одну из которых Захаров едва не разбил фонарь.  Ну, да это и к лучшему.  Если бы светильник не ударил о сырой брусок, если бы не лопнуло стекло, и не погас бы последний свет, спасители проморгали бы угрозу, приближающуюся к ним из глубин коридора. 
     Угроза ростом около метра, с карабином наизготовку, вывернула из-за маячащий далеко впереди балки, освещая себе путь аналогичным фонарем. 
     – Кто здесь? – хрипло произнёс часовой и, подняв коптящую лампу, двинулся по тоннелю в сторону туристов. 
     Андрей и Александр укрылись за толстой опорой и вжались в стену, надеясь, что гном их не заметит. 
     – Это ты, брат Егор? – вновь заголосил коротышка, – Есть там кто?
     Прошло ещё около минуты прежде, чем света начал удаляться в один из боковых коридоров. 
     – Повезло, – шепнул Захаров, – Как мы теперь. . . 
     – Тише, – прервал его напарник, – слышишь?
     – Гнома?
     – Нет, не гнома.  Голоса детские слышишь?
     Андрей прислушался: где-то недалеко от него капала вода и крупные, тяжелые капли со смачным хлюпаньем разбивались о глинистый пол, шаркал сапогами гном-часовой.