Книга стала бестселлером, Волк – известным писателем, а Шапочка – знаменем феминисток.  Вы же видели на въезде плакат: «Только у нас! Автограф-сессия с Серым Волком»?
     – Не видели, – покачал головой Андрей.  – Я только кафе успел заметить – «У стрижа» или «У ежа»… и всё. 
     – «У Ежа».  Заходили в него? – тут же потеряв интерес к творчеству Волка, спросила Яга. 
     – Так не успели ещё.  Распаковали вещи и сразу на инструктаж к Лешему: туда не ходи, это не ешь, здесь не кури. 
     Бабка заговорщически улыбнулась:
     – загляните потом, не пожалеете.  Познакомитесь с нашим Ежом.  Он же философ! Люди вроде вас, когда им что-то простое объясняешь, говорят, что Ежу понятно.  Откуда это пошло, как думаете?
     Андрей пожал плечами.  Он догадывался, что Яга возопит: «Да это про нашего Ежа!», но предпочёл промолчать. 
     – Да это про нашего Ежа! – всплеснула руками старуха.  – Он в своём кафе любит порассуждать.  Вот, например, про конец света в последнее время много говорит.  Если послушать, как они с прорабом Сергеем из секты спорят… Э-эх, сказка просто!
     
     * * *
     
     Озеро оказалось небольшим, живописным водоёмом, окруженным со всех сторон разлапистыми елями и кряжистыми дубами.  Единственная, ведущая к берегу тропка оканчивалась песчаным пляжем с несколькими шезлонгами. 
     – Шикарно! – восхитилась Олеся, заметив в отдалении длинный деревянный настил пирса и лодочный сарай.  – Дети, далеко не убегайте!
     Ещё во время завтрака обязанности в группе туристов были распределены следующим образом: мужчины в компании Лешего отправятся в кафетерий к некоему Ежу, Наталья и Марина останутся секретничать с Ягой, а Олеся должна будет следить за ватагой галдящей ребятни.  Да она и не была против подобной перспективы.  Несколько лет работы воспитательницей в детском саду позволяли ей куда легче, чем тем же Марине и Наталье, находить общий язык с детьми.  Именно поэтому, когда Леший рассказал женщине о замечательном лесном озере, она без труда уговорила малышей идти вместе с ней.  Девочкам Олеся пообещала показать красивое озеро, а мальчикам с серьёзным видом объявила, что те, дескать, должны защищать женщин в трудном походе через опасную чащу.  Разумеется, все её подопечные с горящими от восторга взглядами двинулись следом. 
     Единственным, что в роле конвоира-воспитателя Олесе не нравилось, так это отсутствие возможности поплавать в озере.  Не оставишь же детей одних на берегу… Женщина, разумеется, могла найти им занятие вроде постройки крепостей из песка, но зайдя в воду гарантированно потеряла бы из виду беспокойную компанию, а этого воспитательница допустить не могла.  Посему, пока мальчишки носились по берегу с палками, изображая отважных воинов, а девочки разглядывали склонившиеся к воде ивы, Олеся просто лежала на шезлонге, прикрыв веки. 
     Она не слышала, как подошла к лежанке высокая, светловолосая девушка в купальнике и присела на корточки рядом.  Большие голубые глаза незнакомки, искрящиеся задором. 
     – Здравствуй, сестра! – произнесла она тихо, чтобы не напугать Олесю.  – Ты спишь?
     Женщина открыла глаза и поглядела на сидящую рядом собеседницу. 
     – А вы… – она замолчала, поняв, что незнакомке от силы лет семнадцать и продолжила:
     – А ты кто?
     – Я тут плаваю каждое утро, сестра, – большие голубые глаза девушки, казалось, искрились задором и теплотой.  – Ты тоже на отдых приехала?
     Олеся кивнула, придирчиво осматривая наряд странной купальщицы, затем поднялась с шезлонга. 
     – Вода здесь хорошая, – смакуя каждое слово, прощебетала девушка.  – Около берега она прохладная, а если заплыть чуть дальше, горячей становится. 
     – Молочные реки, кисельные берега?
     – Вроде того, – блондинка одарила свою новую знакомую лучезарной улыбкой.  – А ты почему не купаешься?
     Женщина огляделась, будто ища поддержки, и виновата произнесла:
     – Я за детьми слежу.  Не могу их оставить, мало ли что…
     – Так давай я с ними посижу, – охотно предложила свою помощь собеседница.  – Ты ведь не целый день плавать будешь, сестра, а я пока обсохну на солнышке…
     – Если тебя не затруднит, – Олеся взглянула на бегающих по пляжу детей.  – Как-то неловко человеку отдых портить…
     – Да мне не сложно. 
     Мгновение женщина колебалась, но, посмотрев в очередной раз на озёрную гладь, сдалась.  Она просто окунётся в воду, быть может, немного поплавает и обратно на берег, чтобы не утруждать голубоглазую купальщицу. 
     – Дети, подойдите сюда! – крикнула Олеся и уже через минуту галдящая ватага собралась возле собеседниц. 
     – Эта тётя, – пытаясь перекричать вопящую детвору, заговорила она, – посидит с вами, пока я буду купаться.  Хорошо?
     – Хорошо! – отозвался хор детских голосов. 
     – А кто старший?
     – В смысле «старший»? – не поняла Олеся, оборачиваясь к светловолосому мальчугану. 
     – Папка когда уходит куда-нибудь, всегда назначает старшего, – с важным видом пояснил тот. 
     Олеся на мгновение замешкалась, после чего указала на дочь:
     – Наташа будет старшей.  Слушайтесь её и тётю.  Понятно?
     Малыши вновь загалдели.  Взяв с шезлонга полотенце, женщина направилась к озеру.  Она дважды оглядывалась на толпящихся возле незнакомки детей, но когда по щиколотки зашла в прохладную воду, все мысли покинули разум кроме одной – «плыть». 
     – Здравствуйте, дети, – улыбаясь, произнесла белокурая купальщица, когда Олеся подошла к озеру, – меня зовут Белоснежка, но вы можете звать меня просто сестра.  Хотите познакомиться с моими братьями-гномами?
     Ответом ей был восторженный детский визг. 
     
     * * *
     
     Кафетерий «У Ежа» располагался за воротами лагеря, в нескольких минутах ходьбы от пряничных домиков.  На вопрос пенсионера Ромашкина, почему убежище местного философа выстроили за пределами огороженной территории, Леший ответил, что дом, в котором сейчас расположен кафетерий, был здесь задолго до постройки лагеря.  Именно поэтому Ёж, как личность независимая, решил поселиться в отдалении от турбазы. 
     После таких слов Андрею ещё сильнее захотелось познакомиться с «независимой личностью».  Вечером Леший в общих чертах рассказал ему, кто такой Ёж и почему он обосновался именно в здешних лесах. 
     – Ёж, – как всегда глубокомысленно и тягуче объяснял Леший, – это мозг! Он хиппи, философ.  А уж ромашковый чай готовит так, что просто сказка!
     «Пять минут ходьбы» переросли в двадцать пять, когда возле ворот лагеря Леший встретил низкорослого деда в картузе и телогрейке, направлявшегося в сторону пряничных коттеджей.  Лесник и старичок несколько минут о чём-то переговаривались, пока чуть отставшие туристы не поравнялись с воротами. 
     – Подождите меня, – махнул им Леший, – я сейчас.  Давно не видел старого друга, поговорить хочу. 
     Желание поговорить, видимо, было настолько сильным, что здоровяк позабыл обо всём вокруг.  Сначала он самозабвенно что-то втолковывал товарищу в картузе, затем принялся выслушивать ничуть не менее длинную тираду, перемежевывающуюся сочным многоэтажным матом. 
     Не желая терять ни единой минуты, Андрей отошел от ворот, запрокинул голову и долго всматривался в надпись, намалёванную на небольшом самодельном плакате: «Только у нас! Автограф-сессия с Серым Волком».  Плакат крепился прямо поверх арки с узорной надписью: «База отдыха «Тёмный лес»». 
     – Читал? – поинтересовался Юрий, тоже рассматривающий корявую надпись на плакате.  Андрей отрицательно мотнул головой.