. .  а. . .  а потом не пропадали? – с надеждой спросил Юрий. 
     – Потом? – Леший задумался, – Потом – нет.  Вы Яге не верьте про случаи отравления. . . 
     – Какие отравления?! – разом выпалили туристу. 
     – Всякие. . .  грибами, ягодами, стенками пряничных домиков. . .  Но вы ей не верьте. 
     Леший развернулся на каблуках, вспахав глинистую почву, и устремился к кафетерию.  Надо полагать, разговор исчерпан.  Подытоживая, можно констатировать, что техника безопасности в «Темном лесу» оставляет желать лучшего, и это мягко сказано.  Были случаи пропаж людей, причем одна из туристок явно по собственной воле устремилась за обольстительным, – вот как у него это получается? – прорабом Сергеем.  Интересная история. . . 
     За время приближения к дверям кафетерия, туристы смогли во всех подробностях рассмотреть убежища Ежа – одноэтажный сруб, поднятый на толстых, замшелых сваях, веранда с широкими ступенями, печная труба и двери, выполненные в традициях американского Дикого Запада. 
     – Ему зимой не холодно, – с удивлением поинтересовался Юрий когда Леший взялся могучими ручищами за хлипкие створки и, распахнув их, вошел в помещение. 
     – Нет, – коротко, но весомо, отозвался бородач, не оборачиваясь. 
     Ему бы широкополую шляпу, засаленное пончо и кобуру с кольтом на ремень – получится бы вылитый «плохой парень» из вестерна. 
     Туристы постояли возле входа ещё какое-то время, разглядывая доску объявлений с уже знакомым Андрею воплем отчаянья: «Продаётся печь. . . » и вошли внутрь. 
     В кафетерии царил приятный, обволакивающий полумрак.  В дальнем конце помещения – барная стойка, подсвеченная двумя лампами в зеленоватых тканевых абажурах, свешивающихся с потолка на длинных шнурах.  Перед входом – несколько деревянных столов с фарфоровыми солонками поверх скатертей цвета кофе со сливками.  Пахло, как не трудно догадаться, кофе.  Ближе к стойке бара, в прикрученной к стене подставке, тлели ароматические палочки.  Незнакомый, но приятный аромат перемешивался с запахом кофейных зёрен и посетители увязали в дурманящем «парфюме», проходя через полутёмный зал. 
     – Ёж, встречай гостей! – бесцеремонно гаркнул Леший, рухнув на высокий табурет возле барной стойки. 
     За декоративной перегородкой, которую посетители поначалу приняли за стену, послышалось шуршание, а затем – недовольный голос:
     – В такие минуты мизантроп в моей душе торжествует.  Чего припёрся?
     Леший сконфуженно обернулся к туристам:
     – Он не всегда такой злой. . .  Просто, обижен на несправедливый мир, вот и накатывает временами раздражительность. . .  Ёж, дружище, я привел гостей!
     Шуршание за перегородкой смолкло, потом сложилась гармошкой небольшая дверца, и в полутёмный зал вошел хозяин кафетерия. 
     Ёж оказался ежом.  Самым натуральным, с лапами и с иглами.  Правда, зверь этот был ростом с Андрея.  Уже ничему не удивляясь, турист ответил на крепкое рукопожатие и уселся рядом с Лешим.  Следом – Александр.  Так же поступил и Юрий, перед приземлением на табурет, похваливший стиль, в котором выдержан «салун господина Ежа». 
     – Я бы попросил вас называть моё бунгало кафетерием, – поморщился хозяин «салуна», вовсе не обрадованный таким сравнением, – да и «господа» звучит, как минимум, пошло.  Господин – это своего рода титул, маркер социального статуса, если хотите. . .  Нет уж, увольте, товарищи, такое обращение к ежу неприменимо. 
     Туристы закивали, соображая, с чего бы начать разговор, раз даже в банальном приветствии хозяин кафетерия усмотрел изъяны.  Пока Юрий виновато косился на Ежа, Захаров принялся осматривать стены странного убежища: картины, полка с какими-то кубками, фотографии. . .  Один из снимков привлек его внимание: группа молодых длинноволосых людей с гитарами на фоне аккуратного шалаша, а рядом с ними – Ёж. 
     – Это было в молодости, – перехватив взгляд Захарова, пояснил герой фотохроники.  – Я был беззаботен, читал Паланика, слушал музыку Курта Кобейна и ждал перемен к лучшему.  Правда, была и другая крайность в девяностые – делал из игл ирокез и кричал «Панки, хой!» под песни «Сектора Газа».  Золотое было время.  Ежей ценили, уважали. .