«Земля всё это время готовилась к войне…
     Три поколения подряд на планете рождалось всё больше мальчиков, которые росли, постигали науку убивать, становились отборными войнами для Третьей Мировой. 
     Вырождение искусства порождало диктаторов, которые в свою очередь безжалостно истребляли искусство, замыкая, таким образом, первый круг ада. 
     Но никто не заметил этого, и не преклонил колено пред Богом, и не вознес молитву. 
     Агрессия людей не знала границ.  И совесть заменяли законом, а границы законов очертили звоном монет.  И когда разрешили убивать друг друга, откупаясь золотом, тогда воспылал второй круг ада. 
     И никто не заметил этого. 
     Рушились города.  И сильные убивали слабых, и грабили, и насиловали.  И поделено было всё между тремя зверьми – Змеёй, Крысой и Свиньей.  И жрали три зверя народ свой и земли свои, и не могли насытиться.  И когда воссияла рожь огнем, настал третий круг ада. 
     И вновь никто не заметил этого. 
     И танки вгрызлись в шкуру человечества, и грохотал горизонт не от дождей и бурь, а от колонн железных машин и взрывов бомб.  И реки обагрились кровью, и небо заволокло чернью дыма.  И когда из чрева железных птиц на Землю полетели атомные бомбы, некому было преклонить колено и просить прощения у Бога, ибо перебиты были суставы, а горло обожжено радиацией…»
     -Переключи на Безумного Джо, - пробурчал Стивен, широко зевая.  - Тот хоть и бред несет, но иногда включает «Роуллинг Стоунз» и старых «Битлов».  Надоело этот бред слушать. 
     Я повернул ручку радио, нашел нужную волну.  Безумный Джо что-то неразборчиво шептал, всхлипывал – верный признак того, что его проповедь подходила к концу.  Наконец, заиграли «Дорс».  И песня была как раз к месту - «Конец».  Я печально улыбнулся. 
     -А ты не обращал внимания, что у Преподобного со средних волн проповедь никогда не меняется? Будто по бумажке читает, - Стивен хрустнул костяшками пальцев.  Я поморщился – ненавижу, когда он так делает.  – Я, кстати, даже специально проверял — засекал время.  На третьей минуте, вот, смотри, три — двадцать два, он всегда произносит слово «прощение».  Ну не дурак ли, скажи? Безумный Джо себе такого не позволяет.  У него размах есть, экспрессия, чувства! Понимаешь?
     Я пожал плечами.  Может быть, может быть. 
     Вдавил педаль газа в пол, и машина понесла нас мимо мертвых городов на север, туда, где была Надежда.  Прощение — это да, круто и всё такое, но Надежда круче.  В ней, говорят, что-то живое ещё осталось. 
     В багажнике нашего автомобиля позвякивали четыре пистолета, два автомата, двадцать три коробки патронов к ним, семнадцать гранат, пять ракет (которыми я, признаться, пользоваться не умел и вообще не понимал зачем мы их взяли, - Стивен, жадная скотина, настоял), один пулемет, восемь лент трассирующих патронов к нему по пятьсот штук в каждой ленте. 
     И напалм. 
     Много напалма…
     .