Тот, кто начинал слушать Гитлера, всегда дослушивал его до конца.  Оторваться было просто невозможно.  Человек с невзрачной внешностью превращался в гиганта мысли и слова.  Он обладал странной магией, магией воздействовать на слушателей и убеждать их в самых невероятных вещах. 
     Наконец речь полная эмоций закончилась, и фюрер повернул голову в сторону знаменосцев.  На улице быстро потемнело, и полумрак заполнился факелами и разожжёнными прямо на площади кострами.  Колонны солдат проходили мимо трибуны Гитлера, вскидывая правые руки вверх.  Удаляясь от трибуны, они подходили к кострам и кидали в них книги.  Крис знал, что это за книги.  Фюрер отрицал ВСЁ, что не гармонировало с его пониманием мира.  То, что он не принимал, он уничтожал. 
     В какой-то момент Крис заметил, что у солдат в руках не книги, а живые дети.  Он с ужасом смотрел на беснующуюся толпу, на бесстрастных солдат, швыряющих в гудящий огонь вопящих младенцев, на торжествующего Гитлера.  Может быть, ему казалось это? Может быть он болен?
     Он бросился в толпу людей и стал локтями расчищать себе дорогу.  Каким-то чудом ему удалось вырваться на площадь.  Подняв голову, он смотрел на возвышавшуюся перед ним трибуну.  Дети продолжали кричать, и Крис не знал, как остановить этот кошмар. 
     И вдруг на площадь опустилась тишина.  Дети перестали кричать, восхищённый народ перестал рваться к трибуне и даже огонь перестал гудеть в кострах.  Тяжело дыша от быстрого бега, Крис обернулся в сторону толпы. 
     Толпы не было.  Его обступила плотная кромешная тьма, тянущая к нему щупальца.  Вернувшись взглядом к трибуне, он увидел тоже самое.  Тьма обступала его, и бежать было некуда.  Перед его глазами над пустой трибуной висело огромное полотно изображающее свастику.  Чёрный знак в красно-белом поле хищно наблюдал за положением Криса.  Ещё мгновение и тьма коснулась сапог молодого аристократа…
     Сон неожиданно прервался, оставив после себя мерзкое чувство отвращения и страха.  Рубашка Криса была мокрой от пота.  Постель вокруг него скомкана и смята.  Вздохнув, он поглядел на красный глаз наблюдения в углу комнаты.  Подумав о том, что даже за их сном наверняка сейчас следят психологи, чтобы выяснить моральный настрой новичков к завтрашнему заданию, Крис встал с кровати.  Хотелось окончательно избавиться от последствий кошмара.  Взяв полотенце, он вышел из своих апартаментов. 
     В коридоре было тихо, даже из комнаты Руделя не раздавалось не внятного бормотание.  Танкист часто говорил во сне.  Иногда, он отдавал команды своему погибшему экипажу, и стонал от боли, представляя, что горит в запертом танке. 
     Дойдя почти до конца коридора, Крис остановился.  Он услышал что-то странное.  Звуки раздавались из комнаты Кордта.  Чуть приоткрыв незапертую дверь, Крис заглянул в комнату. 
     Тео Кордт плакал.  Слёзы текли по его щекам.  Во сне он, с кем-то разговаривал, убеждал и наставлял.  Баронет знал, что Тео беседовал со своей женой и дочерью.  Семья каждую ночь приходила во сны моряка, заставляя его переживать утрату. 
     Закрывая за собой дверь, Крис взглянул на изумительный карандашный портрет симпатичной женщины, с большими глазами, обнимающей девочку с большим синим бантом на голове. 
      * * *
     14 сентября 1942 года. 
     Париж.  Франция. 
     Т
     еплое ещё осеннее солнце дарило земле последние, погожие деньки.  Чистое голубое небо не было обременено облаками.  Только птицы играли над городом, в только им, одним понятные игры. 
     Откуда-то раздавалась спокойная приятная музыка.  Город влюблённых ничуть не изменился даже во время германской оккупации.  Кафе располагалось недалеко от бессмертного творения инженера Эйфеля.  Стальной монстр накрывал своей тенью газон рядом с зонтиками заведения. 
     Чуть в стороне от остальных посетителей располагался столик, за которым сидели двое: высокий мужчина в дорогом зелёном костюме и опрятный молодой человек среднего роста с короткой стрижкой. 
     Высокий мужчина очень медленно жевал сдобную булочку, запивая её, ароматным кофе.  Его сосед мелкими глоточками поглощал любимое им с детства какао. 
     - Вы сделали то, что я вас просил? – задал вопрос высокий. 
     Поставив на стол, пустую чашку, его сосед ответил:
     - Лично вы у меня ничего не просили.  Но задание группы я выполнил. 
     Лицо человека в дорогом костюме пересекли глубокие морщины.  В таком тоне с ним рисковали говорить немногие.  Но он сдержался, слишком серьёзный собеседник сидел перед ним.  Сняв с груди салфетку и пригладив, жёсткие усы, он миролюбиво сказал:
     - Оставьте свои колкости при себе мой друг.  Я просто не совсем правильно выразился.  Как прошла операция?
     Ослабив указательным пальцем, галстук, его собеседник произнёс:
     - Я же здесь.  Значит всё в порядке. 
     Метнув в говорившего очередной уничижающий взгляд, человек в дорогом костюме достал из кармана пиджака прямоугольный плоский футляр и положил его на тарелку перед соседом.