Нестерпимая боль скреблась в ее душе, царапая ее до крови.  Анна на мгновение приходит в себя и опрокидывает окровавленный нож на пол, и подползает к дочери.  – Нет, ты должна жить доченька, ты сможешь! Верь в себя!!! Ты сильнее нас в этом ужасной ситуации, и ты не в чем невиновата! И ты не должна не в чем винить себя!!! И не все так ужасно в этом мире, в нем все-таки есть свет и добро, и любовь! И это все прекрасно, ты же, чувствуешь это так, сохрани все это в своем сердце! У тебя добрая и светлая душа, и ты сильна этим! А я не могу, так больше это я во всем виновата!!! Это я спровоцировала твоего отца на самоубийство!!! И прости мне доченька самый страшный мой грех!!! ПРОСТИ МЕНЯ ГОСПОДИ!!! И она тут же внезапно хватает окровавленный нож с пола, и резко перерезает им себе горло, окропляя пол жидкой кровью, и ее уже безжизненное тело, падает на пол.  – НЕТ!!!!!!!!!!!! - Страшно кричит Таня, и ее крик словно врезается звуковой волной в стены дома. 
     Жуткая тишина проникла в дом, и только бой чесов случайно нарушал ее.  Пробило ровно четыре утра, и буря за окном затихла.  Небо окрасилось в багровый рассвет, ярко засветило солнце, пробивая первые лучи сквозь расползающиеся багряно красные облака.  Начинался новый день, а тьма исчезла, расползлась по углам и щелям.  Яркий и слепящий свет осветил лицо Тани, а на нем сверкали еще невысохшие слезы боли и горя, которые словно сковали ее сердце.  Смятение и горечь безумной боли словно застыло в ее глазах.  А свет все ярче и ярче светил ей прямо в лицо, лаская, и завораживая, он словно говорил ей.  – Верь, мне во мне, есть что-то прекрасное.  Только ты верь! А ты веришь…? Веришь?! ВЕРИШЬ?! – Звучало и, звучало, и точно, вибрировало в ее ушах…. 
     
     
     
     
     
     
     
     
     .