Остановка у кладбища


     Рассказ


     …И тихий шепот ветра, перебирающего сухие листья на тонких ветвях, словно переворачивая страницы старой книги; и потертые временем буквы и числа на сером, потемневшем от дождей мраморе изваяний, неровно растущих из травы и земли; и чистота здешнего воздуха, столь непохожего на злой и шумный чад городских улиц, - все тебе здесь близко, все твое, все успокаивает и умиротворяет.  Ты поднимаешь голову к седому осеннему небу: одинокая черная птица чертит там круги.  Вспоминаешь элегии, давным-давно написанные давным-давно умершими поэтами, и думаешь, что у жизни есть оборотная сторона.  И сторона эта бесконечно больше и шире первой, тебе знакомой до приторности. 


     Здесь хорошо приютиться, лечь в траву и исчезнуть в ней.  Склоняешься к этой траве – местами жухлой, местами сочно-зеленой, - проводишь по ней кончиками пальцев.  Кажется, что трава тебя любит так же, как ты ее.  Она нежно щекочет кожу, она не бросит, не оставит, она всегда будет ждать в простоте своего растительного бытия, как будут ждать эти камни, деревья, ветер и небо. 


     И ты приходишь сюда время от времени, чтобы успокоиться и послушать шепот вечности, и увидеть вечность, и возжелать ее. 


     И ты рад, когда никого рядом нет – ведь кто может понять потаенные желания, стремления души твоей?


     А потом возвращаешься в город на стареньком рейсовом автобусе, автобусе с покрытыми пылью исцарапанными боками, засиженными мухами стеклами окон, тарахтящим и булькающим, как сердце больного старика, мотором. 


     Раз за разом. 


     Однажды ты едешь в автобусе на кладбище.  Капли дождя шебуршат по крыше, местами протекающей так, что автобус становится похож на передвигающуюся сырую пещеру.  По радио звучит гордая и прекрасная “Forever Young” Alphavill’а, за окнами медленно проплывают размытые дождем поля – земля и грязь, а за ними черный периметр леса.  Губы шевелятся, беззвучно подпевая некогда молодому солисту, и необходимость дыхания почти забыта.  Лица знакомых и родственников теряют четкие очертания в памяти, словно превращаясь в собственные отражения в подернутой рябью мутной луже.  Твои мысли блуждают далеко отсюда, лишь смутно, как бы во сне, глаза замечают других пассажиров. 


     И если можно придумать рай, то это рай…


     А потом взгляд останавливается на юноше в черном, у грязного поручня в нескольких шагах от тебя.  Стоящем, хотя рядом с ним есть несколько свободных мест.  Ловишь на себе встречный взгляд темных, подернутых пеленой задумчивости глаз.  И неожиданно понимаешь, что вы дышите с ним ровно, в такт. 


     На остановке у кладбища вы оба сходите.  И, когда автобус, проскрежетав закрывающимися дверями-гармошкой на прощанье, удаляется, начинаете говорить.  О чем-то: о погоде, об Alphavill’е, о своих именах.  Заходите через проржавевшие ворота в царство мертвых.  Новый знакомый спрашивает, и ты отвечаешь, и оказывается, что он, как и ты, приходит сюда просто так, а не «к кому-то».  Вы гуляете среди могил.  Общаясь, цитируя мертвых поэтов, читая друг другу эпитафии на надгробиях. 


     И, возвращаясь в город, ты уже знаешь, что вы одинаковые, как стебли травы или ветви деревьев, или облака в небе. 


     С тех пор вы часто вместе.  Родители радуются, что у тебя появился друг.  Его родители точно также рады за него.  Их успокаивает эта дружба. 


     Иногда вы говорите с ним о любви – но ничего такого, вас обоих просто интересует вечное: любовь и молодость.  И оба приходите к одному и тому же выводу.  Обоим жаль любимых родителей, также, как жаль и пожилого водителя кладбищенского автобуса, и нескольких постоянных пассажиров – регулярно навещающих своих покойных родственников старушек с сухими цветами в дряблых руках, грустных молчаливых людей, потерявших близких и безуспешно пытающихся их найти в фотографиях на камне. 


     Твой друг дает тебе книги для чтения – особые, редкие книги.  Обычно это древние на вид, толстые тома в изрядно потрепанных одноцветных обложках.  Язык их витиеват и сложен, но красив, как узор паутины; изображенные на иллюстрациях символы значимы и велики, как религиозные полотна.  Знание, собранное на пожелтевших от времени страницах, принадлежит не этому миру.  Возможно лишь прикоснуться к этому знанию, не более.  Но и этого почти достаточно. 


     И когда вечером, на пустыре рядом с какой-то свалкой, вы любуетесь закатом и пускаете друг другу кровь, и осторожно проводите влажными пальцами по губам, ты чувствуешь, что так и должно быть, что багровое солнце, исчезающее за горбатой линией крыш, покровительственно смотрит на вас и зовет за собой. 


     Вы разговариваете, и ты согласен с другом, и воодушевлен его предложением, и окровавленные губы сами собой растягиваются в легкой и приятной улыбке.  И с тех пор ты с трепетом ждешь и готовишься к тому хмурому утру, о котором вы теперь мечтаете оба. 


     А когда оно наступает, ты счастлив.  Старый автобус тарахтит и трясется, направляясь по пустым улицам загород, к последней своей остановке.  Ты сидишь в салоне и думаешь: как хорошо, что друг умеет водить.  Поглаживаешь топор на коленях, как спящую кошку, и запах совсем не мешает, ведь он знаком и близок тебе, почти как сидящая рядом мама или отец, что устроился чуть впереди.  Рядом с ним - бывший водитель автобуса, а у задней двери лежат родители твоего друга, трогательно обнявшись напоследок.  Его маленькая сестренка привалилась раскроенным, похожим на цветок колокольчика черепом к окну, словно любуясь пейзажем, нарисованным снаружи.  Ты с улыбкой встречаешь старушек на немногочисленных остановках и провожаешь при помощи топора на их место. 


     И вот вы уже едете все вместе – старые знакомые, одна большая семья, единые в своем тихом путешествии.  Утро встречает вас серыми полями и черным лесом и прекрасным вечным седым небом, и в стареньких колонках звучит “Forever Young”. 


     Теперь уже навсегда. 


     


     Информация. 


     Рассказ опубликован в даркзине «Ноктюрн»


     Посетить:


     http://horrorrussian. narod. ruСайт писателя ПАРФЕНОВА М.  С. 


     http://www. ourdarkness. info Сайт Литературного объединения Тьма/Eastern Europe Horror Writers Association


     .