У них был прицеп-старый такой, годов пятидесятых.  Отец без этого прицепа жить не мог.  Не было дня чтобы он не провозился с ним в гараже до полуночи.  Что он только не придумывал:
     Покрывал внутри обоями, красил, стелил паркет, оббивал деревом.  И так каждый божий день, из года в год, -Ник вдруг замолчал, и немигая уставился на тлеющие угольки костра. 
     Марк понял, что его товарищ что-то вспомнил, и не нарушил молчания. 
     Наконец Ник тряхнул головой, словно отгоняя от себя дурное, и сказал:
     - Как думаешь, нас найдут?
     Вопрос, казавшийся таким простым, ошеломил Марка своей неожиданной резкостью и прямотой, и Марк с трудом подавил первое желание сразу ответить: Конечно дружище, без проблем! Но он вдруг почему-то задумался, потом достал откуда-то банку колы, открыл и протянул Нику. 
     -Пей, тебе силы надо востанавливать, а тут сахару знаешь сколько?
     Потом они молчали. 
     Вскоре костер погас.  В пещере стало темно, и только яркие тлеющие угольки вспыхивали иногда мириадом искр, и тогда казалось что сами каменные стены начинают древнюю пляску духов. 
     Ник уснул быстро.  Сломанная нога давала о себе знать тупой болью, но усталость и нервное напряжение быстро сделали свое дело. 
     Марк думал о Нике.  Раньше они не были друзьями, или даже товарищами.  Марк был преподавателем а Ник студентом.  Ник был худ, но жилистые рельефные мышцы говорили о его выносливости и силе. 
     Когда Марк накладывал шину на ногу раненного, то заметил у того на правой икре какую-то татуировку, похожую на армейскую.  Ник был коротко стрижен, его приплюснутый чьим-то кулаком нос, странно гармонировал с тяжелым раздвоенным подбородком, что говорило о силе его характера.  Угольно черные глаза были широко раставленны, и во взгляде Ника, Марк заметил задиристость и ум. 
     Марк знал что Ник доучивается последний год, и считается одним из лучших учеников факультета геологии Денверского университета. 
     Ник начал учиться относительно поздно.  Когда его зачислили в университет, он уже успел отслужить пять лет в армии на должности механника тяжелого оборудования. 
     Поэтому многие из его знакомых были удивленны странным решением так резко сменить специализацию и заняться геологией. 
     -Но ответ на этот вопрос знает только сам Ник, а может и он не знает, - Так думал Марк, пока и его не поглотила темная бездна сна. 
     День третий
     Он двигался быстро и бесшумно, акуратно пробираясь под толстыми ветвями, провисшими почти до самой земли.  Снега за последнюю ночь намело столько, что некоторые деревья не выдерживая тяжести, с грохотом и треском обрушивались на землю. 
     Снег валил и валил, а ветер, вначале такой незаметный, постепенно усиливаясь превращался в снежную бурю, сбивающюю с ног. 
     Все лесные жители попрятались по своим норам и гнездам.  Следы замело снегом, и казалось что не только лес, но и весь мир укутался с головой в белое одеяло. 
     Но он продолжал двигаться, зная что движение для него это жизнь. 
     Он был один.  Он был один с тех пор как погибла она, его единственная, ради которой он был готов на все, даже на смерть.  Ее тогда сразила пуля, а он не раздумывая бросился на стрелявшего в нее человека, и повалил его на землю.  Они дрались и катались по земле, пока стрелявший не достал откуда-то огромный охотничий нож. . . 
     С тех пор длинный кривой шрам, пересекает белый невидящий глаз, но тот стрелявший никогда об этом так и не узнал, потому что уже в следующее мгновение острые клыки разорвали ему горло. 
     Он помнил те времена когда всей стаей серых волков они охотились в своих обширных владениях, и никто не мог помешать им расправляться с добычей, пока не пришел человек. . . 
     Люди появились отовсюду.  Они приезжали на своих шумных и вонючих машинах, вырубали вековые деревья, и эти исполины сотнями валились на землю испуская последний предсмертный треск. 
     И вот тогда он –вожак стаи серых волков решил сражаться за свои владения и за жизнь своих собратьев.  Они начали нападать ночью, молча и внезапно.  Они смогли убить и напугать многих, так что вырубку леса временно прекратили.  Но тогда пришли охотники.  Стая начала редеть, пока не остались только он-вожак, и она-его единственная белая волчица.  Но потом изменилось и это. 
     Он выиграл битву, но проиграл войну.  Он ушел из родных мест, и стал кочевать, ища себе пропитание и убежище в других горах и лесах. 
     Буря была в самом разгаре, когда он вдруг уловил знакомый запах.  Этот запах он запомнил на всю жизнь и возненавидел его до скрежета своих мощных челюстей.  Он насторожился и застыл на месте.  Его крепкие мышцы напряглись, уши задвигались, а единственный глаз желтым зрачком немигая уставился в темноту.  Он был крупным хищником высотой в плечах около метра, и весом не менее восьмидесяти килограммов.  Его шерсть была длинной и густой, пепельно серого окраса. 
     Он еще долгие минуты стоял в боевой стойке, готовый в любую секунду сорваться с места и вступить в смертельную схватку.  Вскоре он понял, что опасность ему не грозит и медленно начал продвигаться в сторону знакомого запаха. 
     Человек полностью был завален снегом, и была видна только его рука.  Она торчала по самый локоть, и казалось что мертвец пытается вылезти из снежной могилы, или зовет на помощь своими посиневшими скрюченными пальцами. 
     Волк приблизился и обнюхал руку.  Затем быстрыми и сильными движениями когтистых лап, начал раскапывать труп.  Когда работа была завершена хищник не раздумывая улегся рядом с телом, и начал вырывать из него куски замерзшей плоти вместе с ошметками одежды.  Вот только голову волк не трогал.  На ней была надета ярко-красная вязанная шапка, и это напоминало хищнику те красные тряпки, которыми размахивали охотники. 
     Сегодня серому хищнику повезло.  В такую метель он и не надеялся найти себе пропитание, а об охоте даже не мечтал.  К человеческому мясу он приучился еще с тех пор, как водил свою стаю на битву с людьми, и был рад что такой вкусной еды хватит на пару дней, а потом можно двинуть дальше, туда где он еще не был, и куда звали его инстинкты. 
     Марк проснулся от того, что почувствовал сильный холод.  Открыв глаза, он увидел что костер давно погас, а угли уже успели остыть.