- Я узнал, кто этот Призрак, - с расстановкой произнес Петр. 
     
     - Да? – рассеянно откликнулась. 
     
     - Твой бывший муж. 
     
     - Валентин?! – отшатнулась. 
     
     - Нет, Мария.  Когда-то, в бесчисленных воплощениях, вы были мужем и женой.  Сам того не сознавая, он всегда искал и находил тебя.  Сейчас Призрак мешкает, и это нам на руку.  Я придумал, как с ним покончить. 
     
     Мария испуганно взглянула вверх.  Петр отмахнулся:
     
     - Мы надежно экранированы.  Слушай, он придет сюда.  Ты захочешь говорить с человеком, а не призраком.  Как джинн, он влезет в бутылку плоти.  Остальное я не скажу даже тебе, - мстительно усмехнулся. 
     
     - Он страшный? – с замиранием спросила Мария. 
     
     - В сущности, его нет, - наставительно заявил Петр.  – Может быть, мы его выдумали, чтобы избавиться от навязчивости Панаида. 
     
     - Так ты хочешь сразиться с фантазией?
     
     - Да, - серьезно ответил.  – Если только учесть, что каждый из нас фантазия всех остальных.  Впрочем, на месте и выясним, что он собой представляет.  – Он замолчал.  Тер лоб, пытаясь что-то вспомнить.  Уронил фломастер рисовавший у окна Мальчик. 
     
     - Вот еще, - наконец произнес Петр, - ты не могла бы куда-нибудь спрятать Мальчика, пока это будет происходить? Договорились? Будь здоров, именинник!
     
     - Мама! Мамочка, подойди сюда, мне страшно! – тихо позвал ночью Мальчик, но Мария спала. 
     
     Через много лет участники этих событий будут вспоминать их с ужасом и восторгом.  Это относится в основном к военным, не успевшим добраться до места, и к удачливым зевакам, оказавшимся на безопасном расстоянии от выгоревшей зоны.  Самые ловкие из них впоследствии сколотили капитал, публикуя мемуары и выступая с лекциями.  Район в скором времени огородили колючей проволокой, и даже мемориал двумстам девяносто трем погибшим был установлен за его пределами.  Мертвые были похоронены на продутом ветрами пустыре, куда никто не забредал, потому что ходили упорные слухи, что трупы радиоактивны, и который на удивление быстро зарос колючим лесом.  Экскурсантам через много лет показывали с высоты укрепленной площадки проржавевшие остатки заграждения, за ними оплавленный грунт, а чуть левее лес, в котором не жили даже птицы.  Кто-то удачно назвал ситуацию, сложившуюся в мире после памятной августовской ночи, эффектом разбитой голограммы.  Ее осколки еще хранят искаженный и расплывчатый образ, с каждым годом все слабеющий, но это уже нельзя назвать цивилизацией.  Мессианство русских вполне оправдалось.  Они первыми войдут в Небесное Царство, если таковое существует.  Преображение мира началось, и оно началось в России. 
     
     Миронов, ставший теперь генерал-майором Совета национальной безопасности, негласно курирующий органы краевого управления, желтый, с больной печенью, был у себя в кабинете, когда зазвонил телефон.  Задыхающийся голос Зины пискляво прокричал: «Филипп Кузьмич! Приезжайте скорее на Спасскую! Это ужасное. . . » - трубка болезненно взвизгнула и загудела отбой.  По пятницам на Спасской собирались мохисты, и Миронов приказал подать машину.  Одновременно вызвал туда же наряд милиции и этим ограничился. 
     
     Жалобный, выворачивающий душу вой они услышали, едва повернув к гостинице «Густав».  Перед зданием генерал изумленно затормозил.  Нечеловеческий хоровой с нелепыми модуляциями крик в ржавых мурашках расходился над оцепенелыми домами.  Из милицейской машины высыпали оперативники.  На девятом этаже вместе с зазвучавшими выстрелами посыпались стекла, вспыхнул яркий свет.  В наступившей тишине генерал увидел судорожно дергающиеся фигуры, уворачивающиеся от прикладов, распущенные волосы полуобнаженных женщин.  «Оргия», - облегчено откинулся на сиденье.  Ему пришло в голову самому вызволить Зину, это произведет впечатление.  Лифт не работал, и, брезгливо морщась на заплеванной лестнице, успел пожалеть о благородном намерении. 
     
     Задержанные, человек двадцать, стояли лицом к стене.  Генерал медленно прошел по комнате, вглядываясь каждого. 
     
     - Всех взяли, - хвастался тощий капитан. - Как они корчились! Как будто им кто невидимый ловко отбивал почки.  Психи сумасшедшие!
     
     Генерал вздрогнул.  Знакомые хмуро-зеленые глаза смотрели на него в упор.  Пальцы уже расстегивали кобуру, но Марат ребром ладони ударил его в висок, оттолкнул болтающего капитана, метнулся к окну. 
     
     - Держи! – закричал багровый, как флаг, генерал, выстрелил наугад, но Марат уже прыгнул, оставив каплю крови на кромке стекла. 
     
     - Вниз! Бегом вниз! – заревел. 
     
     - Он разобьется все равно, господин генерал, - стал оправдываться капитан, но Миронов оборвал разъяренно:
     
     - Он летает, черт бы вас побрал!
     
     В бессильной злобе смотрел, как внизу суетятся, теряют секунды, и как Марат красивым прыжком перемахивает через его припаркованный к краю тротуара автомобиль. 
     
     - Этого человека доставите мне живым или мертвым! – с ледяным бешенством крикнул капитану. 
     
     Проезжая обратной дорогой вместе со струхнувшим адъютантом, генерал увидел наконец Зину.  В телефонной будке с безжизненно повмисшей трубкой она молчала, скрючившись, в подтекшей бурой лужице.  Шел осмотр места происшествия, и генерал медленно проехал мимо. 
     
     Город методично процеживали сквозь милицейские кордоны.  Дороги были перекрыты.  Через три с половиной часа вышли на след.  Марат не спеша шел разбитой окраинной улочкой.