- Кажется, Панаид действительно мертв, - тихо сказала Мария. 
     
     - Собаке собачья смерть! Сержант! Отвезите девушку домой. 
     
     Миллионный город в мигающий, ненавидящих, быстрых глазах.  Чем усмирить тебя, не прибегая к поголовному истреблению? Со сладковатым отвращением полковник Миронов осознал, как жаждет именно казней без конца, как жаждет видеть город пустым, как чистый стакан.  Полковник искал покоя, но разве возможен покой, пока они ходят, плетут свои сети, эти люди, все, кто цепляется за жизнь, как за края одежды его, Миронова.  Ужас, стелющийся по земле, необоримый кошмар с церковным привкусом, вот что такое моя страна, пришло ему на ум.  Я устал от горестных гримас этого лица и хочу, чтобы оно стало наконец безмятежным и светлым, как снегопад. 
     
     Полковник вызвал секретаршу.  Ранняя работа в органах, при начальстве, по ночам, обточила ее, как резец болванку, отчего маленькие глаза стали еще мельче, а голос приобрел сутулую жесткость.  Полковник разглядывал ее, посасывая сигарету. 
     
     - Матвеенко с докладом дожидается, - нарушила молчание, переминаясь на широких ступнях. 
     
     - Зина, а вы замужем? – с неожиданным интересом спросил полковник. 
     
     Секретарша, порозовев, кивнула. 
     
     - Сколько вам лет? Далеко за тридцать? Не надо уточнять.  Мой агент видел вас на днях в гостинице «Густав».  Что вы там делали?
     
     - Я была у подруги, она работает в буфете, - Зина отвечала четко, быстро, не отводя честных глаз. 
     
     - У вас нет подруги в гостинице.  Что вы там делали? Ну?
     
     - Вы все знаете, - прошептала. 
     
     - Посещали тайный кружок мохистов.  Расскажите.  Это любопытно. 
     
     - Вы меня уволите? – задрожавший голос упал.  – Филипп Кузьмич, родной! Я. . .  Простите!. .  – громко высморкалась в платок. 
     
     - Встаньте.  Рассказывайте. 
     
     В дверь просунулась голова Матвеенко.  Полковник сдвинул брови.  Голова исчезла. 
     
     - Во-первых, кто этот Мохов? Или Мох?
     
     - Философ с мировым именем.  Создал учение о наступательной субъективации материи. 
     
     - Так. 
     
     - Сознание присутствует во всем, так же как и способность к объективации.  Мы создаем окружающее и создаваемы окружением.  В применении к отдельной личности это звучит: я есмь каждый встречный, человек это, чайка или холм.  Мир и я – мы двойники. 
     
     - Так. 
     
     - Система приемов, разработанных мохистами, позволяет осуществлять эти положения на практике. 
     
     - То есть?
     
     - Можно влить свое сознание, допустим, в чайку, и ее движения станут зависимы от твоей воли.  Или наоборот, воспринимать мир через сознание любого существа, в пределе – любого материального объекта. 
     
     - Очень интересно.  Вот этот парень посещает ваши собрания? – полковник достал фотографию Марата. 
     
     - Нет, - решительно ответила Зина. 
     
     - Как объяснить, что вы, такая трезвая женщина, увлеклись примитивной шаманской болтовней? Среди мохистов есть люди с феноменальными способностями?
     
     - Да.  Но техника упражнений доступна любому человеку. 
     
     - Вам, например. 
     
     - Я не овладела еще даже азами. . . 
     
     - Зина, вам не кажется странным, что всякая чертовщина стала занимать так много места в жизни нашего общества, у которого достаточно вполне земных проблем? Я говорю с вами, как с сотрудницей, а не мохисткой.  Кому выгоден этот потусторонний туман?
     
     - Подобное происходит на всех континентах, Филипп Кузьмич.  Эпоха материализма закончилась.  Так бывало уже: античный прагматизм сменился исступленной религиозностью средневековья. 
     
     - Люди отказываются думать головой и работать руками.  Но созерцателей должен кто-то кормить.  Треть населения страны ведет паразитический образ жизни.  Такое государство долго не протянет!
     
     - Везде то же самое.  Мировая цивилизация в кризисе.  Возможно, это конец.  Но врагов нам незачем бояться.  Враги мы себе сами. 
     
     - Вы заблуждаетесь, Зина. . . 
     
     - Господин полковник! Разрешите? Очень срочно!
     
     - В чем дело, Матвеенко?
     
     - ЧП в аэропорту, господин полковник.  У летного поля скопилось несколько тысяч отъезжающих.