Тебе писала жена все это время, пока ты здесь? Ручаюсь, что нет.  Это почерк всех женщин, - бросать в беде.  За это мстят, тебе не кажется?! Впрочем, для человека с фантазией повод для мести всегда найдется. 
      Я привез ему фотографии его повзрослевших детей и положил их на стол, когда заходил ему за спину. 
      Девочка была старшей, недавно вышла замуж.  Ей восемнадцать лет, детей рожать не собирается: что-то у нее там по женской части. . .  Довольно симпатичная, но ничего не достигнет в жизни.  Серая мышь, не более. 
      Сын, шестнадцать лет, любит играть в футбол, лишает девственности девочек помладше, это дело ему нравится. . .  Что-то с ним будет?!
      Бесков молча смотрел на снимки.  Ему не нужны были слова.  Мне они тоже не были нужны.  Все написано на лицах, нужно лишь внимательно их читать. 
      Я продолжал говорить, дав ему несколько секунд на изучение снимков
      -Несколько дней я следил за твоими детьми и узнал много интересного.  Но главное, что привлекло мое внимание, - их слабые места.  Их не так уж и мало, скажу я тебе! К сожалению, есть в них и тот, который может их окончательно погубить, - стоит им только привлечь внимание такого типа, как ты.  Девочку я соблазнил билетом в ночной клуб: повертел перед ее носом цветастой бумажкой и сказал, что он у меня лишний и жалко его отдать кому попало.  Потом я подчеркнул, что билет гостевой, поэтому мне нужно показать его администратору, чтобы не было проблем при входе.  Она согласилась поехать со мной на окраину города.  Там довольно темные улицы, живет одно отребье и масса закоулков, - настоящие лабиринты.  Я шел сзади (она позволила мне идти сзади!) и в самый удобный момент затерялся среди домов.  Я слышал, как она плакала и кричала от страха, бедняжка! Ты не волнуйся (я положил руку на плечо Бескова), все обошлось: еще до утра она вернулась домой, а случай со мной послужит ей уроком. 
      Бесков молчал, как чайник затихает перед тем, как окончательно закипеть.  Я думаю, он молчал еще и потому, что его этому учили здесь все семь лет, -
      МОЛЧАТЬ И ПОВИНОВАТЬСЯ!
      -А твой сын был пойман на другую удочку.  Я прекрасно знал его вечерний маршрут движения по городу, знал посекундно, поэтому в определенное время ждал его в подземном переходе, изображая из себя мертвецки пьяного.  В правой руке я зажал несколько купюр так, чтобы бумажки торчали у меня между судорожно сжатых пальцев.  Ему пришлось изрядно потрудиться прежде, чем он добыл их.  Я думал, что он на этом и успокоится, но он полез во внутренний карман.  Для этого ему пришлось слишком низко наклониться ко мне.  В правой руке у меня были деньги, а в левой - нож, который твой сын не заметил.  Я приложил этот нож к его горлу, так сильно, что он сглотнуть не мог, не то, что закричать.  Так я и смотрел на него в упор, пока не вернул все свои деньги.  После этого я распорол ему брюки на внутренней части бедер, хотя подобное в мои планы не входило, просто я очень не люблю воров.  Лучше уж испачкаться в крови.  Так, во всяком случае, неистовее. 
      Конечно, - это было ребячество, - так над ним пошутить, - но не скрою, было приятно. 
      Бесков молчал, и это меня немного раздражало.  Пока немного. 
      -Ну что же ты молчишь?! Хочешь, чтобы я сказал ТАМ, что ты контролируешь себя? Хочешь, чтобы я написал в заключении, что ты не опасен? Думаешь, я за этим сюда пришел?! Нет, не для того я сюда явился.  Совсем не для этого.  Уже давно решено, что я напишу в своем заключении, и мне очень хорошо известно, что ты по-прежнему опасен; просто затаился, как затравленный и пойманный зверь в клетке, спрятал свои кровавые инстинкты в глубь себя и ждешь момента, когда клетка откроется и можно будет наброситься на первого, кто попадется на пути, обнажив свои зубы в яростном и долго сдерживаемом оскале, чтобы затем впиться зубами кому-то в горло и долго-долго лакать кровь жертвы.  И все же пусть мое заключение как врача-специалиста будет для тебя загадкой, а сюда я пришел, чтобы знать, как мне можно, и можно ли, использовать тебя. 
      Я предложил свои услуги сразу же, как только узнал о грядущей амнистии.  Точнее, она подтолкнула меня на одно очень важное для нас обоих решение.  Ты же понимаешь, что амнистия для тебя - дело невозможное.  Но возможно другое. 
      С этими словами я достал из кармана маленький ключик на веревочке, и Бесков смотрел на него завороженными глазами, глупо, почти по-детски, следил за его маятниковыми движениями.  И я его понимал, я очень хорошо понимал эту его реакцию, потому что этот ключик был от наручников. 
      Я подержал этот предмет перед его глазами еще пару секунд, а потом резко отстранился, отступил на середину комнаты. 
      -Но прежде я должен убедиться, - проговорил я, - что открыватель клетки не станет первой жертвой зверя, который проснется в тебе вновь, как только ты почувствуешь свободу.  Да, сколько у нас осталось времени?
      Я взглянул на часы. 
      -Прошло всего сорок минут.  Достаточно.  Ну так вот. . . 
      Я замолчал.  Тогда, когда он этого меньше всего хотел.  И почему я злил его?! Ведь это было опасно для меня с учетом того, что я собирался сделать впоследствии.  Но я не мог иначе, - просто не мог пойти против самого себя и лишиться удовольствия даже с ним не быть садистом и извергом.  Я привык тянуть людям жилы, вытряхивать из них душу. 
      Я посмотрел в его тусклые глаза с узкими зрачками и желтым ободом.  В его взгляде было что-то жуткое, что-то демоническое.  Сам я носил очки, которые прятали мои глаза.  Интересно, что думают те, кто смотрит в них? Я не любил пристального прямого взгляда.  Это была моя слабость, от которой невозможно избавиться.