Тюрем нет: или штраф, или смерть.  Надо бы съездить, пока дед не отправился на тот свет. . . 
     
     Свенельд замолчал, обгоняя тяжелый грузовик с прицепом. 
     
     - Слушай, Свенельд, - произнес Мстислав, - а разве нельзя было иначе с этим греком? Прочистить мозги, отобрать аппаратуру и отпустить?. . 
     
     - А через год в Империи темно станет от греков, китайцев, малайцев и прочих.  Кстати, предки его жили в Крыму.  Сам отлично знает историю.  Знаешь, что он мне сказал? - "Вы напрасно отрекаетесь от Революции.  Это был жест чисто славянский, насколько национальный, что никто более не смог его повторить". 
     
     - Какая ложь! Подлый правительственный переворот. . . 
     
     Свенельд упрямо покачал головой:
     
     - Революция назревала, так или иначе.  И питала ее русская мысль, расколотая надвое славянофильством и западничеством, чьи идеи странно сошлись и воплотились именно в Революции.  Победители ни в чем не отступили от курса расстрелянной династии.  Реставрация крепостничества, жесткая национальная политика, реакция после либеральных двадцатых. . .  Пристрастие к Балканам и Балтике, колонизаторские попытки на Ближнем Востоке.  Убого, но хранили верность. . . 
     
     - Ну? - Мстислав почти не слушал, тер переносицу, быстро курил.  "Вот как все кончилось, афинянин, - больно билось в мозгу.  - Бедный мой шарик, скатившийся в лузу, отпущенник, заблудившийся в рощах Империи. . . "
     
     - Наверно, девушка устала от этих скучных разговоров, - обратился вдруг Свенельд к Оксане. 
     
     - Нет, почему же, - ответила с вызовом.  - Значит, идея Революции была национальной идеей? Но какой же должна быть нация, чтобы пожелать себе такого?
     
     - Великой духом должна быть нация, в третий раз идущая на самоотречение.  Разве могучий здравомыслящий народ не затоптал бы ногами, не утопил бы в своих реках оборванных крикливых комиссаров, кротко кормил бы их, ничтожных, если бы не было в его крови несчастной идеи равенства, рая-забытья и христианского презрения к земной жизни?!
     
     Вечером подъехали к Трубчевску.  Смущаясь, Оксана ловила на себе непривычно-пристальный взгляд Мстислава.  У тяжелых литых ворот затормозили.  Город стоял на холме и внизу, сколько мог охватить взгляд, были рассыпаны фермерские домики.  Сливаясь с хмарью, тускло серебрились корпуса завода биоволновой техники. 
     
     Мстислав провел спутников мимо отключенного дешифратора, как водил немногих и в крайних случаях.  И город не замечал вошедших, призраками они были; узнай об этом прохожие, на месте бы расправились. 
     
     Свенельд уехал.  Держа как ребенка за руку, Мстислав вел Оксану за собой, запретными улицами сквозь запах бензина и льющуюся из ресторанов музыку.  Почти засыпая, Оксана смотрела на мокрый от недавнего дождя асфальт, на мигающие светофоры и сонно думала, отчего не мчатся в такси, слепя встречных, и что скоро, наверное, утро. . .  Как-то незаметно оказались в зеленом ухоженном садике, приземистый каменный дом белел в глубине его, чуть освещенное деревянное крыльцо с причудливой резьбой, и Оксана окончательно проснулась, когда вошли в комнату с книжными полками и мягко тикающими часами. 
     
     Большой ангорский кот спрыгнул со шкафа.  Оксана взяла его на колени.  Кот оказался странно тяжелым, разевал огромную розовую пасть, то ли зевая, то ли ругаясь немо.  На месте окна зеленоватым громадным кубом мерцал аквариум.  В нем не было рыб.  Оксана с интересом разглядывала ползающих по дну каракатиц и фиолетовых кальмаров.  Чуть светящиеся водоросли колыхались словно от сильной волны.  Оксана подошла ближе.  Странные создания плавали в мутноватой воде.  Стремительные, тонкие и длинные как иглы, на бешеной скорости прошивали емкость от стенки до стенки, круто заворачивали, замирали и снова резали воду.  Вот кальмар, почуяв опасность, загреб в сторону, но поздно, бесшумная стрела уже пронзила его и мчалась дальше.  Кальмар беспомощно барахтался, опускаясь на дно, вода заволоклась мутью. 
     
     Мстислав бесшумно вошел, обнял ее за плечи:
     
     - Кушать подано, панночка. 
     
     Оксана со страхом и нетерпением ждала, что будет потом.  Потом ничего не было.  Мстислав принес стопку постельного белья, бросил на диван:
     
     - Устраивайся.  Можешь закрыться на ключ.  Вот ванная, туалет налево.  Спокойной ночи, - и вместе с котом вышел. 
     
     Оксана заскучала и в первый раз спросила себя: зачем она нужна Мстиславу?
     
     "Чага!"- пронзительно закричал кто-то над головой.  Оксана вздрогнула.  Маленький зеленый попугай захлопал крыльями, слетел вниз, бесцеремонно сел на плечо.  "То была бы чага по ногате, а кощей по резане", - уже спокойнее сообщила птица и стала чистить клюв.  Оксана осторожно взяла ее в руки.