Что то осталось между. 
     Что то осталось за кадром. 
     А в кулачке надеждой
     Стиснут камень. 
     ТРЕШ
     Фантасмагория
     
     
     Луна на небе была какая-то кровавая, словно облитая из ведра краской.  Клочья рваных туч то и дело заслоняли ее, задевали самым краем, застревали на секунду и снова ползли мимо.  Ясь ежился под ветром, запахивал длинный, в пол, плащ, но с места не сходил.  Восемь.  Точность, как известно, вежливость королей. 
     Ненастная нынче осень.  Поздняя и промозглая.  И луна – простуженный небесный фонарь – такая вся израненная, больная, воспаленная.  Ну к чему все эти эффекты сейчас? Хотя вполне в духе триллера – вот-вот из-за дерева выглянет ужасный кладбищенский душитель… Ясь снова передернул плечами – не от ужаса, конечно, душителей не бывает… Хотя это же совсем в духе триллера…
     Сзади дохнуло холодком, плащ мотнулся в ногах трусливой собакой, хлестанул полой по жухлой траве.  Ясь нервно обернулся.  Вот любители эффектов… наконец-то. 
     -- Я уж думал я так и буду провожать его один, -- недовольно пробурчал он.  Клен Выщинский отряхивал крылья – где-то шел дождь, а Клен, как и Ясь, не любил запаха мокрых перьев. 
     -- Фу как от тебя прет, -- сказал Ясь.  – Ты в грозу попал что ли?
     -- Не.  Так, моросит.  Ну что, никого?
      -- Как обычно.  Ждем-с…
      -- Ну-ну… подождем.  Не первый раз.  – Клен последний раз махнул иссиня-черными крыльями и аккуратно сложил их за спиной.  Концы маховых перьев едва не касались земли.  Клен был педантично аккуратен и крылья всегда держал слегка приподнятыми. 
      Сзади снова зашуршало.  Опускались все новые гости.  Кладбище потихоньку наполнялось.  Все трясли крыльями, укладывая перья.  Кто-то матерился вполголоса – зацепился при посадке за ветку, вывернул перья и на крыле теперь была рваная прореха.  Не образец изящества…
      -- Март, Март! А водки-то после дадут?
      -- Обойдешься, ты и так вприсядку летаешь. 
      -- Клен! Сколько там?
      -- Восемь сорок.  Могли бы и поторопиться.  – равнодушно сказал Клен.  Ему и в самом деле было все равно, не он отвечал за похороны.  Да и к покойнику он относился постольку-поскольку, так, виделись пару раз. 
      Прибывшие подходили здороваться.  Кто-то ручкался, кто-то просто махал издали.  Некоторых Ясь и не знал.  Вдали виднелись огоньки – уже шла похоронная процессия.  Несли гроб.  Заморосило. 
      Ясь приподнял крылья над головой, прикрылся слегка от ветра вперемешку с каплями.  Клен курил одну за одной и сыпал пеплом ему в лицо, но деваться было некуда, ветер кружил на одном месте, как заведенный. 
      -- Ну! Поехали, поехали! Чего стоим-то! – крикнул кто-то со спины.  Человек пять сунулись к могилке, скинули брезент, прикрывавший яму.  Один ворчливо заявил, что ему неудобно вот так смотреть, как все безответственно подошли к похоронам замечательного человека, сорят тут, кашляют, топчут. 
      -- Вся эта ваша неорганизованность вам боком выйдет! Договаривались же, что все будут делать свое дело! А вы, как стадо коров топчетесь на месте без толку. 
      -- Ну могилу-то мы вырыли.  Чего те еще надо? – оправдывался какой-то паренек, принятый с испытательным сроком и особых надежд не подававший. 
      -- Ор-га-ни-зо-вать! Никакой торжественности! Вы что, сукины дети, дворника хороните?
      -- Вот когда будем тебя хоронить, тогда уж точно все будет по высшему классу! – хохотнул кто-то, а рядом продолжили:
      -- Точно! Сам все организуешь, небось! Чтоб мы, значит, сукины дети, не напортачили!
      Ясь ухмыльнулся – обстановочка та еще.  Хохмят, балагурят… Вот уж действительно никакой организованности.  А все почему?
      Луну на секунду закрыла тень и все невольно обернулись.  Тень опустилась на землю, еще раз взмахнула крыльями и сложила их за спиной.  Толпа зашевелилась. 
      -- Дай те свет! – рявкнула тень.  Луна мигнула красным и зажглась на полную – слепым бельмом на черном небе без звезд.  И сразу пропало гнетущее ощущение предстоящих похорон, все стало буднично – и разрытая могила, и свернутый брезент уже не казались чем-то особенным, так, реквизит. 
      Толпа распалась на лица и руки.  Все торопились приветствовать.  Прибывший махнул рукой – появился стул.  Пара фраз – и толпа приобрела плотность монолита, замерла в ожидании, потом засуетилась и хаотично задвигалась, имитируя деятельность.  Все сразу стало на свои места.  Полукольцом обступили могилу, по мановению руководящей длани единым порывом зажглись бутафорские светильники, вспыхнули многочисленные свечи, которые, оказывается, уже успели расставить, на искореженном скелете дерева появились ленты, большей частью черные.  Ясь молча стоял и наблюдал.  К нему это не относилось – он не пиротехник, не реквизитор, он третьесортный статист.  Его дело – массовка.  Впрочем, покойного он тоже знал. 
      Процессия подошла вплотную, гроб поставили на холмик рядом с могилой и сразу же резко закурили, трое парней.  Идущий за гробом люд тоже встал, как вкопанный, только нервно топтался.