Никто не говорил, что будет легко, но лазейка есть, и мужчина ей воспользуется. 
     
     Время до утреннего обхода тянется бесконечно, но человек неподвижен, глаза наполнены смирившейся со всем уверенностью.  В конце концов, что ему грозит? За задуманное могут упечь в тюрьму или, усилив наблюдение оставить надолго в лечебнице.  Хуже не будет! Главное избавиться от мучившего Макса кошмара, а там хоть через десять лет хоть двадцать, но уже можно жить, не оглядываясь на прошлое, у него будет шанс искупить свою вину. 
     
     С замершим сердцем Макс слышит шаги в коридоре.  Час настал, мужчина крепче сжимает нож и садится.  Вначале заходят к сумасшедшему деду, много времени с безмолвным пациентом не проведут.  Потом мать-убийца.  Здесь врач задерживается, через стенку слышен неторопливый разговор, невнятные жалобы детоубийцы.  Наконец настаёт очередь Макса. 
     
     Тяжёлая металлическая дверь открывается с противным скрипом.  На пороге показывается женщина-врач, за её спиной мельтешат амбал-санитар, похожий на бритую гориллу, и медсестра с подносом, на котором лежат шприцы и препараты.  Лезвие ножа спрятано под рукавом, Макс покорно сидит, опустив голову. 
     
     — Так-с… Максим Ночаров, — произносит врач, мельком заглядывая в небрежно раскрытую папку, — как сегодня спалось?
     
     Медсестричка заметно вздрагивает, услышав этот вопрос.  Чувствует, что может получить нагоняй, но Макс даже не поднимает лица, продолжая пялиться в пол. 
     
     — Вы здесь, Ночаров? — врач подходит к мужчине.  — Может, ответите?
     
     Резкий взмах рукой, на горле женщины появляется похожий на кривую ухмылку алый росчерк.  Врач замирая не понимает, что произошло.  Из её рта вырывается шипящий тихий свист.  На белой блузе и халате медленно расплывается яркое кровавое пятно. 
     
     Женщина оседает на колени, рукой пытается остановить бьющий толчками поток крови из шеи.  Она до сих пор не может поверить в произошедшее. 
     
     Вскрикивает медсестра, со звоном из её пальцев выскальзывает алюминиевый поднос. 
     
     Амбал подбегает к Максу.  Лицо убийцы полно покорного смирения, но санитар заносит руку для удара.  Готовый его принять Макс поднимает взгляд навстречу, он пуст, как у фарфоровой куклы, хотя на щеках застыли слёзы.  Огромный кулак санитара сбивает Макса с койки.  На него обрушивается град болезненных пинков. 
     
     Стараясь защититься, Макс прижимает руки к животу и бокам, забыв про то, что в одной из них ещё зажат нож.  Удар ногой по кисти мужчины загоняет лезвие в его живот.  За лавиной пинков амбала, скорее от испуга, чем злости, Макс не замечает того, как под ним образуется лужа липкой крови. 
     
     — Стой! — кричит медсестра.  — Ты же убьёшь его!
     
     Шквал ударов замолкает, но Максу уже всё равно.  И так блеклые цвета палаты теряют свои краски, спускается серый туман.  Медсестричка и санитар замедляются, начинают двигаться, будто в патоке.  Из последних сил Макс поворачивает к ним голову. 
     
     За спинами людей видна неясная тень.  Силуэт проходит между людьми, застывшими манекенами.  Наконец её очертания уплотняются, словно скульптор добавляет последние черты на глиняного идола.  Это Виктория. 
     
     Она выглядит, как в первые дни после рождения сына.  На губах Вики играет нежная улыбка, озаряющая палату неестественным мягким светом.  Мужчина старается протянуть руку навстречу жене, но тело не слушается.  Вика склоняется над мужем, в её глазах благодарность, умиротворённое спокойствие. 
     
     Внезапно кожа Виктории начинает чернеть.  Светлый до этого лик пронзает гримаса боли, темнеет и в комнате.  Под начавшей трескаться плотью проступают чёрные грани черепа.  Макс хочет зажмуриться — веки не смыкаются, будто приклеены под бровями.  Призрак склоняется над умирающим человеком. 
     
     Грудь Вики судорожно вздымается, из горла вырывается хриплый смех.  Образ привидения словно подёргивается дымкой, продолжает меняться. 
     
     Перед Максом проносится множество людей.  С недоумением он замечает среди них и того рыжего паренька, сбившего их сына.  Некоторые из них знакомы, другие принадлежат людям из совсем других эпох и мест. 
     
     Наконец, калейдоскоп лиц останавливается.  На человека смотрит странное существо.  Лишенная волос бледная голова напоминает незаконченное творение: бугор на месте носа, вмятина вместо рта, грубые и неопрятные черты только с намёком на щёки, лоб, скулы.  Глаза — это два огромных провала, скрывающих бесконечную пустоту тьмы.  За спиной чудовища трепещут два оборванных, окровавленных крыла с редкими остатками белых перьев, среди них копьями торчат обломки костей. 
     
     — Пора идти, — раздается сухой безжизненный голос среди суматошных мыслей Макса. 
     
     — К-куда? — с трудом спрашивает человек. 
     
     — В то место, куда суждено попасть всем убийцам. 
     
     — Но… это всё Вика, я должен был сделать это! Так больше не могло продолжаться… она мучила меня!
     
     — Всё это время к тебе приходил я, — кажется, в тон существа примешиваются нотки гордости. 
     
     — А как же моя жена?
     
     — Горит в аду, — слова звучат непринуждённо и буднично.  — Не волнуйся, вы будете вместе. 
     
     Демон берёт на руки уже безжизненное тело Макса.  Под перерастающими в копыта ногами раскрывается чёрная бездна, вниз ведут ряды каменных ступеней. 
     
     — Самое забавное, — звучит напоследок в угасающем сознании Макса, — что если бы ты вскрыл себе вены, то попал в чистилище.  Оно могло стать твоим желаемым забвением. 
     
     IEBN:804-385-000005-17.