- Не твоё дело, дед! – рявкнул Петр. 


      - Смотри, дочка, ты не подашь, я подам, помяни моё слово!


      Она подала.  В основном из-за ребёнка.  Их развели, его посадили.  В зале суда он кричал, что любит её, что это надо пережить и так далее, и так далее.  Она ждала, честно ждала, но мурашки не побежали, целоваться не тянуло.  Зато пришло чувство облегчения, пришло успокоение.  Она вновь была спокойна за себя и за сына. 


     


     ***


     


      То утро было каким-то особенным.  По-особенному пели птицы за окном, по-особенному звучала музыка из приёмника, по-особенному лепетал что-то её сын.  Всё было как-то не так, как обычно, её это пугало.  Прошел уже год с тех пор как он сел, и с каждым днем становилось всё страшнее, что он вернётся. 


      Ровно в восемь, как часы, зашёл Игнатьич.  За это время он стал для мальчика чем-то большим, чем просто няней. 


     - Сегодня я сама заберу Игоря из сада. 


     - Вопросов нет, - Игнатьич поднял вверх руки в знак согласия. 


     Ирина чмокнула в щёку сына, помахала ручкой Игнатичу и уехала на работу на шикарной машине, подаренной отцом.  Последнее время дела пошли в гору, денег стало больше, ребёнка она стала видеть, правда, меньше. 


     Весь день прошел не так.  Не так как обычно.  Мотор тарахтел не так, дождь моросил не так, подруги на работе, и те сплетничали не так. 


     Вечером она забрала сына из сада.  По дороге домой он молчал.  И это тоже было не так. 


     Когда они вошли в дом, Ирину как будто что-то укусило, чувство опасности обострилось. 


     - Мама, я есть хочу, - Игорь дёргал её за подол платья.  Она пошла на кухню.  По радио передавали криминальные сводки.  Бытовое убийство на почве ревности, теракт в Москве, из Лувра украли шедевр, трое заключённых сбежали из мест заключения…


     „Ну конечно, - пронеслось в её мозгу, - он убежал!” Она бросила нож и Быстро, но осторожно, обошла все комнаты, туалет, ванную.  Его нигде не было. 


     „И не могло быть! Успокойся! Он в тюрьме и не скоро выйдет.  ”


     К ужину она несколько успокоилась.  Сын много болтал, рассказал несколько детских анекдотов, она от души над ними посмеялась.  После еды она уложила сына спать, доделала кое- какие дела, приняла душ, подошла к туалетному столику и… в глазах потемнело.  На столике стояло полбутылки мужской туалетной воды, его туалетной воды.  Он был тут, теперь она знала это точно. 


     Вдруг стукнула входная дверь.  Ирина вздрогнула, схватила первое, что попало под руку и поспешила вниз.  Осторожно прошла в гостиную, дверь хлопнула ещё раз.  От неожиданности женщина, буквально, прыгнула в кухню.  Она была пуста.  Ирина взяла разделочный нож, вернулась в гостиную.  Незакрытая дверь хлопала на ветру. 


     „Может нервы”, - подумала Ирина и вышла во двор.  Тут она увидела огромный топор для колки дров. 


     „Чем черт не шутит”, - подумала женщина, взяла топор и вернулась в дом .  Хлопнула дверь чёрного входа.  Сжимая топор, она направилась туда.  Через сетчатую дверь она отчетливо увидела мужской силуэт.  Он шёл к ней.  В воздухе парил запах его туалетной воды.  Вот что было не так весь день – запах, его запах.  Он сводил её с ума.  Сейчас её муж войдет, и она нанесёт удар, она сможет защитить и себя, и своего сына.  Шаг за шагом он приближался, он вот-вот откроет дверь.  Нет, рука у неё не дрогнет, это точно! Дверь медленно открылась, и она ударила, точно в грудь.  Кровь брызнула на ковер.  Мужчина упал не колени…


     - За что, детка?


     В лунном свете Ирина различила перекошенное от ужаса лицо старика Игнатича.  Он секунду постоял на коленях, затем упал ничком, еще глубже загнав топор в грудь. 


     Ирина медленно опустилась на пол и тихо заплакала. 


     „Что будет с сыном, что теперь будет с моим сыном”, - думала она. . . 


     .