- Как же ты, Света, тут шею не свернула?
     - Да полчаса назад тут всё сверкало!
     - Не могло тут ничего сверкать! - решительно возразил Семен Леонтьевич, включив массивный аккумуляторный фонарь и чиркнув лучом по ветвям деревьев, - Наш электрик еще неделю назад грозился заменить тут всю систему освещения.  Олени рогами сбивали этот идиотский, прости господи, виноград.  Виданное ли дело, виноград на елках растет!
     - Согласна.  Но этот Ваш электрик хотел заменить виноград на яблоки.  Вот радость-то! Хвойные яблоки.  Меня клятвенно заверили, что к февралю будет выполнен заказ на светильники в форме шишек.  Но не раньше. 
     - Так кто же снял фонарики? - недоумевал смотритель. 
     - Да никто их не снимал, Семен Леонтьевич! Вы же сами сказали, что их олени рогами сбивают.  Вот смотрите, на тех деревьях все в порядке со светом.  А здесь, у берега, всегда было мало фонарей.  Два или три, не помню точно.  Вот их тот самый олень и сбил, наверное. 
     - Какой-такой тот самый? - старик зачем-то выудил из-за пояса пистолет Макарова.  - Какой-такой олень?
     - Тише, тише, тише… - Светлана сначала подумала, что ее собеседник действительно немного, кхм, умственно переутомился, и теперь счел упоминание оленя личным оскорблением.  Но старик не обращал на Озёрскую никакого внимания, буравя взглядом нависающую над ними лесную тьму, ловя каждое несуществующее движение. 
     - Вот именно, что тише.  Где ты оленя видела? Рассказывай, не тяни. 
     - Ну, я видела только, как Вы в него лопатой кинули.  А так я пошла по следам. 
     - По каким следам?! - перешел на хриплый шепот старик. 
     - Полчаса назад я тут гуляла, было светло, фонари все висели на местах.  Я заметила следы у берега, вооон там.  Всё равно спешить некуда, я и пошла по следу.  Он даже не петлял особо, шёл параллельно моей любимой аллеи.  А когда я вышла из-за деревьев, Вы как раз кинули лопату в оленя, и он убежал. 
     - Ты его видела?! - дедушка часто-часто заморгал и стал дышать как-то совсем хрипло и с присвистом. 
     - Очень нечетко.  С Вами всё хорошо?
     - Значит, не показалось… - груз сомнений в собственном душевном здоровье с грохотом свалился со старых плеч, чтобы вызвать лавину паники совершенно иного рода.  Старик схватил Свету за рукав шубы и строго сказал.  - Так! Слушай мою команду.  Сейчас мы быстро, не разговаривая, самой короткой дорогой двигаемся к зданию центра.  Ты идешь впереди и смотришь внимательно.  Увидишь любое движение - останавливайся.  Я буду тебя прикрывать.  Если на меня нападут сзади.  Или я просто споткнусь.  Неважно.  Если я начну отставать по любой непонятной причине, беги и не оглядывайся.  Понятно? Выполнять!
     Светлана молча подчинилась, лишь смутно догадываясь об истоках панического ужаса, который охватил смотрителя. 
     Маршрут был выбран наикратчайшим, но до безумия темным.  Только яркий луч фонаря и безупречное топографическое чутье Семена Леонтьевича давали надежду выбраться из лесопаркового лабиринта. 
     Смотритель был на грани срыва.  Озёрская ждала, что вот сейчас нервы его не выдержат и, внезапно узнав в Светлане врага народа, он выстрелит ей в спину.  Страх за собственную шкуру не мог не радовать - значит, жить всё-таки хочется. 
     Хоть бы хрустнула под ногами ветка или заухал филин! Или что-нибудь театрально жутковатое дало бы о себе знать! Но нет.  Как назло, путников сопровождала только тишина.  Света даже не чувствовала чужого взгляда.  И смысл так красться, если всё равно никому ты не нужен?! Но спорить с вооруженным стариком она не решилась.  Может, он тоже захотел почувствовать себя живым и молодым? Собственно, чем отличается игра в жертву от игры в охотника?
     Наконец, лес остался позади, до здания центра было рукой подать.  Над главным входом исправно флюоресцирует символ центра: большая синяя лилия, цветущая посреди белой ледяной поверхности озера.  Значит, с освещением всё было нормально.  Почему же их тогда повсюду сопровождала темнота?
     У самых дверей Света обернулась.  Знакомый холм, не правда ли? Не правда, не правда.  Правда! Около часа назад сама стояла там, среди кустарников, и рассматривала следы! И на этом холме сейчас были новые следы - следы двух спешащих через лес людей.  Двух хозяев парка.  Превратившихся в гостей, как только парк сменился лесом. 
     Смотритель испугался зверя, но сам же повёл Свету звериной тропой.  Спеша к свету, они нырнули глубоко в лесную тьму, хотя было множество путей обхода.  Неужели неведомый ужас может не просто сбить с пути, но и навязать нам свой, особый, путь? О таком лучше не думать.  И лучше не смотреть сейчас на бруствер кустарника.  Но как можно не смотреть? Если оттуда, сквозь ветви, кто-то смотрит на тебя? Нельзя не смотреть.  Нельзя оторвать взгляда.  Надо подойти поближе…
     - Светка, не дури!
     Старик одним рывком втащил Озёрскую в помещение и запер дверь. 
     - Вот же дремучий корень! Тяжелая ты, однако.  Хоть на врагов с воздуха сбрасывай. 
     Потенциальная торпеда решила проигнорировать приглашение в стратегические психические войска. 
     - Одного я не понимаю.  Зачем было от оленя так бегать?
     Пенсионер посмотрел на собеседницу как на врага народа. 
     - На территории уже несколько дней нет никаких оленей.