- Немного… - эхом отозвался Игнатий.  - Немного хочется спать.  Спать. 
     - А если я сейчас усну? - речь пациентки уже начала замедляться. 
     - Не беспокойтесь.  Я Вас разбужу.  Вы ведь хорошо слышите мой голос сейчас? И во сне Вы будете его также хорошо слышать.  Вы слышите только мой голос.  С ним Вы обретает лёгкость.  Страх отступает.  На смену ему приходит спокойствие.  Вы расслаблены?
     - О да… - неожиданно томно произнесла девушка.  - Но я не хочу спать! Вы пытаетесь меня усыпить? Вас подослала Сарочка?
     Запоздалое абсурдное подозрение было сигналом ко второй фазе. 
     - И вовсе не надо спать, - быстро согласился Игнатий.  - Вы же чувствуете лёгкость? Поэтому можете крепко стоять на ногах.  Спать не нужно.  Вам вовсе не хочется спать, спать… Вы ведь слышите мой голос.  Зачем спать, когда можно лететь? Разве можно в полете спать? Спать…
     В центре комнаты стояла погруженная в глубочайший транс пациентка, готовая выполнить любое психическое задание. 
     - Я уже успела отвыкнуть от твоих эффектных демонстраций гипноза.  Браво, как всегда, - Света искренне заценила работу коллеги. 
     - Она сама подсказала решение.  Цепочка очевидная: пережила развод родителей, детская травма, медведь как символ прошлого, страх быть брошенной.  Её психика жадно искала для себя воплощение родительских фигур.  Нашла в нашем лице.  И еще с порога об этом радостно объявила. 
     - Ты мне тут очевидных вещей не рассказывай, - одернула коллегу Озёрская.  - Давай побыстрее уже расспроси её, и поедем отсюда.  Только из транса не забудь вывести. 
     - Елизавета! Вы слышите мой голос? Кивните. 
     Девушка отреагировала на команду. 
     - Хорошо.  Вы чувствуете себя в полной безопасности.  Прошлое подчиняется Вам.  Вы можете вспомнить что угодно из своего детства.  И рассказ о грустных событиях принесет Вам небывалое облегчение.  Что заставляет Вас грустить и бояться одиночества?
     - Мне грустно, потому что папа нас бросил. 
     Каждое слово было произнесено с восходящей интонацией. 
     - До сих пор?
     - Да.  Это из-за меня. 
     Игнатий и Светлана переглянулись. 
     - Почему Вы так думаете?
     - Я слышала, как он говорит маме, что мы ему надоели.  И что меня надо лечить. 
     - Почему же?
     - Потому что я отравила соседскую псину.  Но она сама виновата. 
     - Расскажите подробнее. 
     - В старом доме у нас была соседка и мамина подруга, тётя Катя.  Только никакая она не подруга, а ведьма и шалава подзаборная.  Так мама сказала.  Но это она потом так сказала, когда Катя папу из семьи увела.  Приворожила.  Так тоже мама сказала.  А до этого меня заставляли с тётей Катей здороваться и ей улыбаться, хотя она была злая.  И собаку свою на меня натравливала.  Мелкий, жуткий, наглый, злобный звереныш.  Всегда гулял без поводка.  Когда я с пакетами из магазина шла, эта псина их потрошила.  А родители мне не верили и говорили, что это я сама дразню собаку.  Но я уверена, что это Катя им наврала. 
     - Может, дашь ей отдых? - Светлана видела, что Лиза была готова разрыдаться. 
     Игнатий предостерегающе выставил полусогнутую руку. 
     - А потом эта крыса-переросток загрызла моего любимого котёнка! Тогда я залезла в квартиру к этой Кате через общий балкон.  У неё там оказался целый склад ужасов.  Птичьи лапки развешаны.  В банках заспиртованные трупики каких-то уродливых зверьков.  Мерзость! Еще там были всякие травки вонючие.  Вот их-то я набрала.  Вместе с парой вороньих когтей.  У Кати еще был сервиз из редкого хрусталя, фамильный.  Оттуда рюмку тоже позаимствовала.  И всё это растолкла там же, в ступке.