Крепко обняв меня, женщина прижалась к моей щеке и все сомнения мои в ту же секунду улетучились.  Перепутать эти объятия было просто невозможно.  Слёзы хлынули потоком, и огромная тяжесть ставшая частью меня после смерти бабули бесследно улетучилась.  У меня началась истерика и вот я уже сижу в кожаном кресле, а бабушка (у меня язык не поворачивался так её называть) склонилась надо мной, нежно поглаживая по голове. 
     - Н-но, к-к-ак так вышло? Ты сильно изменилась. 
     Ухмыльнувшись, бабушка присела на подлокотник кресла и произнесла:
     - Конечно, я изменилась.  Я же умерла. 
     В жизни Евдокия Николаевна выглядела совсем по-другому.  И дело даже было не в том, что скончалась она в пятьдесят четыре года, а сейчас ей было не дать и сорока.  Просто такой бабушка никогда не была. 
     При жизни Евдокия Николаевна весила как минимум на тридцать килограммов тяжелее, косметикой не пользовалась, да и своему внешнему виду внимание почти не уделяла.  Тётя Тамара, её сестра, всегда укоряла бабушку за это говоря, что выглядит она чёрти-как и пахнет от неё чёрти-чем. 
     - Я понимаю, но всё равно ты такая.  Такая красивая и элегантная. 
     Нежно смахнув указательным пальцем капельку слезы с моей щеки, бабуля, сказала:
     - Теперь выгляжу, как хочу. 
     - Где?
     - Там. 
     - Там, это в Раю?
     Непонимающе сдвинув брови, она вопросительно взглянула на меня. 
     - Бабуля, но ты же попала в Рай?
     - Нет, не в Рай. 
     Слёзы новым потоком хлынули из глаз.  Я даже представить себе не могла, что такого могла натворить бабуля, чтобы оказаться в Аду.  В голове даже мелькнула паскудная мыслишка, что возможно я плохо её знала. 
     - Ты чего рыдаешь дурочка? – ласково обняла меня Евдокия Николаевна. 
     - Ну как же? Тебе там, наверное, несладко.  Что ты такого сделала, чтобы попасть в Ад?
     Снова взглянув на меня так, словно абсолютно не понимает о чём я, бабушка на секунду задумалась, а затем рассмеялась. 
     - Так вот ты о чём! Поняла.  Жалеешь, небось, меня и представляешь муки, которым подвергают твою бабулю в геенне огненной?
     Я ничего не ответила, только коротко кивнула головой, шмыгнув носом. 
     - Да Даша я живу в Аду, и мне там очень нравится. 
     По-моему внешнему виду и открытому от удивления рту Евдокия Николаевна поняла, что я слегка шокирована её заявлением. 
     - Ты опять меня не правильно поняла.  Понимаешь Ад совершенно не такой каким его представляете вы.  Это, это скорее Рай.  Хотя сравнение глупое и некорректное. 
     - А Рай это Ад? – робко произнесла я, продираясь сквозь тернии бабушкиных объяснений. 
     - Да нет.  Рая вообще нет.  Это всё выдумки религиозной братии всеми способами пытавшейся подчинить себе население и сделать его послушным.  Работайте, будьте покорными и тогда вас ожидает вечное счастье на небе в окружении ангелов и всяческих благ.  Так вот это всё враньё. 
     В голове у меня тогда всё перепуталось, и я даже подумала, что, скорее всего, нахожусь во сне или испытываю предсмертные галлюцинации. 
     Бабушка хохотнула, и ловко качнувшись на подлокотнике кресла, положила руку с ухоженными ноготками, мне на плечо. 
     - Это не сон и не галлюцинация, хотя до смерти остался всего шажок, милая моя. 
     - Так места где мучают грешников, нет?
     - Дались тебе эти мучения, - хлопнула себя по колену бабушка.  – Если уж на то пошло именно наша земная жизнь больше всего похожа на геенну огненную.  Болезни, войны, голод, холод, людская зависть и глупость – полный набор испытаний и мучений.  Разве я не права?
     - А как там, расскажи?
     - Там хорошо.  Это другой мир.  Можно заниматься, чем хочешь, встречаться с кем хочешь, и перепробовать всё чего не успел или не смог при жизни.  Огромные возможности по реализации, развитию и … Впрочем сама когда-нибудь узнаешь. 
     Я указала ей взглядом на часы. 
     - Там у вас и время есть?
     - Там есть всё, что тебе необходимо. 
     - А негодяи, убийцы, диктаторы тоже попадают к вам и счастливо живут?
     В шутку щёлкнув меня по носу, бабуля ответила:
     - Для нашего мира нет разницы между праведником и злодеем, ведь свои грехи они уже искупили, прожив жизнь на земле. 
     Я надолго задумалась, а Евдокия Николаевна просто сидела рядом и с любовью смотрела на меня.  На минутку я вспомнила о времени проведённом вместе, о том, как она пожертвовала всем ради своей внучки, о наших вечерних посиделках со стаканчиком чая, когда я раскрывала ей все свои проблемы и заботы и была счастлива только от того, что рядом со мной близкий человек. 
     - Бабуля мне без тебя плохо.  Я хочу к тебе. 
     Крепко взяв меня за руку, она, чётко выговаривая каждое слово произнесла:
     - Твоё время не наступило.  Ты проживёшь долгую жизнь.  Не буду врать будет в ней и горе и разочарование, но и радости, счастья отмерено тебе в достатке. 
     - Бабушка, но наша жизнь это наказание, ты же сама сказала, что …
     - Вот и выдержи его достойно и до конца, - жестко прервала меня Евдокия Николаевна. 
     Вихрь чувств и эмоций захлестнул меня.  Я не хотела ждать, не хотела терпеть.  Зачем? У меня ничего и никого нет.  Ребёнка я своего потеряла, а остаток жизни наверняка проведу на инвалидной коляске.  Остался только один вариант. 
     В глазах моей бабушки полыхнул огонь, и она отбросила мою руку от себя. 
     - А вот об этом даже и не думай! Сделаешь глупость и никогда ко мне не попадёшь. 
     Поймав бабулину ладонь пальцами, я прижалась к ней губами. 
     - Но почему?
     - Те кто уходят из жизни самостоятельно попадают в цикл перерождения и мучаются вечно.  Снова и снова. 
     - Только самоубийцы?
     - Их куда больше чем ты думаешь, милая моя.