А за печалью и унынием крылась неясная тревога, какое-то странное беспокойство.  В итоге, почувствовав себя как-то неуютно, находясь один в этом парке, молодой журналист встал и пошёл по главной алее к выходу.  У распахнутых, погнутых ворот, он развернулся и поднял голову.  На выцветшей металлической арке было написано большими, потускневшими буквами: «Карстонский Парк».  Отсюда до Городской площади было не так уж и далеко.  Вон впереди уже видна Часовня.  По правую руку, за деревьями, показалось продолговатое здание Музея Местной Истории. 
     В отеле Джонатана никого не было, и это нисколько не удивило Томаса Берта, который уже привык ко всем странностям, происходившим в Карстоне.  Он подошёл к окну.  Из его номера был отлично виден прекраснейший закат, разливший густую золотую краску на шпиль Часовни и крыши домов.  Разбросанные по небу и подкрашенные снизу заходящим солнцем облака, свидетельствовали о ветреной погоде в ближайшие дни.  Он прилёг на кровати и решил немного подремать.  Он изрядно утомился, и это было странное утомление, скорее не физическое, а моральное. 
     Он проснулся от дремоты из-за каких-то странных, глухих звуков, доносящихся из соседнего, необитаемого номера.  Неужели в отель прибыл новый постоялец? Любопытно… Как-будто шаги.  Берт замер, вслушиваясь в звуки.  Он встал и осторожно, стараясь не совершать резких звуков, прокрался к двери и немного приоткрыл её.  Дверь открывалась таким образом, что можно было видеть ту часть коридора, где располагалась лестница, ведущая на первый этаж отеля.  Из соседнего номера показались две таинственные фигуры, с ног до головы закутанные в какие-то серые плащи с капюшонами… Они несли вниз что-то завёрнутое в простыню… Что-то тяжёлое и продолговатое… Зрелище было несколько жутким, и Берта вдруг захватил страх.  Какое-то время он стоял неподвижно, а потом отправился вслед за двумя странными личностями в длинных одеяниях.  Они растворились в сумерках со своей ношей.  То, что Берт увидел на площади, повергло его в смятение и ужас.  Там шествовала жуткая процессия всё тех же, облачённых в мантии, людей… В их руках пылали факелы… Выглядело это невероятно, даже как-то завораживающе… Процессия направлялась в сторону Карстонского Парка.  Тенью Берт метнулся в направлении Парка, стараясь придерживать стен по левой стороне площади.  В окнах некоторых домов горел свет.  Дверь Музея Местной Истории была приоткрытой, и оттуда на землю падала светлая полоса.  Журналисту показалось, что в дверном проёме пронеслась чья-то тень. 
     Берт проник внутрь музея.  И увидел мистера Чичестера, того самого словоохотливого, открытого и доброжелательного служителя музея.  Он лежал ничком внизу лестницы и не шевелился… И тут на журналиста вдруг надвинулось его странное сновидение, в котором Чичестер оказался убит… С нехорошим предчувствием Берт приблизился к распростёртому телу, и только тогда увидел, как из-под шеи служителя вытекает кровь… Он был мёртв! И рана от острого лезвия в груди несчастного только подтвердила это.  Сон стал реальностью!
     Однако вскоре проявил себя настоящий ужас.  На ведущих на второй этаж ступенях лестницы появилась страшная фигура… Это был Эрни Браун! Тот самый, кого обнаружили повешенным на шпиле карстонской Часовни.  И вид его внушал непередаваемый ужас… Головы не было, её, отрубленную, с выклеванными воронами глазами, мужчина, чья одежда была густо пропитана кровью, держал в правой руке… Тут появилась вторая фигура, не менее жуткая… Это был священник с непомерно разбухшим лицом и заплывшими глазами… Кожа его имела отвратительно нездоровый цвет…Уильям Шоуви – местный священник, которого утопили в пруду… О, ужас!!!
     - А! – только и успел вскрикнуть Берт, который оцепенел от ужаса, но это продолжалось несколько страшных секунд, после чего журналист бросился бежать, поскольку это было сейчас лучшим и самым верным средством.  Бежать! Бежать! Бежать из этого проклятого и чудовищного города! Только одна эта мысль и крутилась в голове.  На полпути до отеля Джонатана Берт обернулся, а в следующий миг он лицом к лицу столкнулся с какой-то древней старушенцией. 
     - Бегите из города, пока не поздно! – проскрипела старуха. 
     - Кто вы? – спросил запыхавшийся от бешеного бега журналист. 
     - Я – Ургия Варгимайт, - отвечала старуха.  – И живу здесь почти целый век.  Я многое могу вам поведать, многое, о чём обычный человек и не помышлял бы.  Но сейчас это не ко времени и не к месту… Но куда же это вы?
     - Я должен забрать свои вещи из отеля… - сказал Берт. 
     - Молодой человек, вы что, не понимаете? Какой отель? Какие вещи? Город во власти тёмных сил… Спасайтесь! Бегите и не оборачивайтесь!
     Но Томас Брайтон всё же бросился к зданию отеля.  Пожилая женщина сокрушённо покачала головой и, что-то бормоча себе под нос, поплелась по Грейсон-стрит. 
     Журналист влетел по ступеням на второй этаж, лихорадочно отпер свой номер и забежал внутрь.  Он мельком взглянул на Часовню и увидел, что на её шпиле что-то или кто-то весит… Его прошиб холодный пот, сердце готово было вот-вот разорваться.  Благо, что вещей у него было немного.  Он собрался и… Остановился, прислушиваясь к странному нарастающему звуку, который, казалось, исходил откуда-то снизу.  Потом раздались грохот и скрежет, да такие, что стены и стёкла в рамах задрожали.  Берт, потными пальцами прижав к груди свой портфель, не мог пошевелиться.  А грохот всё продолжался… К нему добавился надломленный треск и звон разбиваемого стекла.  Тогда журналист кинулся к двери и запер её на ключ.  Но этого ему показалось недостаточно, поэтому он подпёр дверь тяжёлым креслом.  Наивный… Похоже, Томас Берт не мог до конца уразуметь, какие силы вырвались из тёмных недр на свободу.  Журналист подбежал к окну.  Может, выбраться на улицу через окно? Но, видимо, было уже поздно… В свете фонарного столба в асфальте стала различима глубокая трещина… Одинокий «Мерседес», стоявший у отеля, задрожал, точно ожил… Потом машина стала крениться на один бок… Потом в асфальте образовалась огромная дыра, и автомобиль угодил прямо в неё… Площадь была абсолютно пустынна. 
     Берт понимал, что столкнулся с чем-то сверхъестественным и необъяснимым с точки зрения человеческого разума.  Это определённо был не полтергейст и определённо не землетрясение.  Рассуждать было некогда.  Нужно было что-то делать, что-то предпринимать… Но что? В этом отеле он был, как в ловушке.  Что-то громадное, страшное и неизвестное крушило первый этаж.  И тут послышались удары в дверь! Но эти удары не были ударами человеческих кулаков… Это было какое-то громадное существо… Оно жаждало добраться до журналиста…
     Берт стоял без движения, пот тёк ручьями, сердце замерло в груди.  Дверь стала выгинаться, слышались шуршание, скрежет и треск ломаемой древесины.  А потом Берт увидел то, что заставило его отшатнуться назад и громко закричать, и голос его напоминал истерический вопль женщины… Объятый ужасом, паникой и отчаянием, он упал – ноги больше не слушались и не держали его… Дверь грызла какая-то неведомая тварь, щепки летели во все стороны… Наконец, дверь сорвалась с петель, и в проём вползло нечто чернее ночи, нечто булькающее, шипящее, запах и вид этого адского создания мог довести до безумия…
     Волосы зашевелились на голове Берта, и он, не помня себя, кинулся к окну.  Пусть лучше прыгнув в него, он переломает себе все кости, чем соприкоснётся с этим исчадием… Не успел он сделать и шага, как его ботинок и щиколотку обхватили мерзкие червоподобные щупики.  Они подсекли журналиста, он с диким воплем грохнулся на пол и сильно ударился об пол затылком.  Перед глазами потемнело… И в эти последние страшные мгновения, молодой человек понял, что он погибает.  Перед ним пронеслась вся его жизнь, ранние годы, работа, встреча с будущей женой, дети… Крик ужаса сорвался в неестественный хрип.  Богомерзкое создание, быстро завладев телом журналиста, чудовищным образом въедалось, вгрызалось, впихивалось в человеческую плоть.  Оно проникало, ломая челюсти, через рот, пробивало глаза, всасывалось в уши, ноздри, чтобы добраться до мозга.  Кожа натягивалась самым невообразимым образом, хрустели суставы и сухожилия, ломались и дробились кости.