Ни слова мимо.  Тем более, что ни о какой записи не может быть и речи.  При входе вежливый сотрудник заведения предупредил, что записывать запрещено и за этим будут следить.  Первый опыт пребывания внутри «мурашевского» коллектива.  Если только «мураши» – не фикция, родившаяся в запутавшихся умах двух аспирантов-антропологов, начитавшихся Маргарет Мид. 
     Каждое слово, оборот речи, визуальное наблюдение могло склонить чашу весов в сторону той или иной гипотезы.  Наверное, в этом и есть главный драйв культурного антрополога.  Включенное наблюдение . . .  Итак, Андрей весь превратился в слух. 
     Стоящий перед публикой с лазерной указкой в руке молодой человек чрезвычайно серьезного вида в очках с толстой оправой посматривал попеременно то на приветственный первый слайд выведенной на стену презентации, то на собравшихся горожан.  Когда он смотрел на экран, его губы едва заметно шевелились, как будто он репетировал предстоящее выступление, а когда окидывал взглядом публику, то слегка надменно вскидывал голову, победно двигая скулами вправо-влево. 
     Когда все собрались, лектор нелепо вытянул перед собой обе руки, повращал кистями и, дождавшись всеобщего внимания,  суховато-занудным голосом начал выступление:
     -Сегодня мы будем говорить о трудном деле, братья и сестры.  Вот, посмотрите на этот слайд.   
     Андрей внимательно посмотрел на экран.  
     На cлайде было размещено старинное фото.  На нем - молодая женщина с темными глазами, в какой-то вычурной ажурной шали огромных размеров стоит со странно вытянутыми перед собой на уровне головы руками посередине площади перед толпой не то почитателей,  не то молящихся.  Извозчики в армяках, уличные мальчишки, толпа курсисток с зонтиками.  На лицах запечатленных на переднем плане фото- исступленный восторг.  На заднем плане Андрей увидел тот самый памятник с всадником на коне, что стоял в центре привокзальной площади, только на «буденовке» не было красной звезды. 
     Лектор торжествующе спросил:
     -Это – фото 1912 года.  Мы в Родительском Доме это сто раз проходили, так?
     Публика согласно закивала.  
     -Мы все – ее дети.  Мы все - ее дети! – воскликнул лектор, странно модулируя голос.  -  Сколько раз мы слышали эту фразу, такую затертую, такую, вроде бы, банальную.  Фигура речи, как объясняли нам филологи.  А теперь, как говорили в «Что, Где, Когда», - внимание, вопрос! Кто-нибудь из вас знает, куда делись ваши родители и почему вы их не помните? 
     Вопрос словно повис в воздухе.  Лектор ухмылялся.  Лица собравшихся на несколько мгновений показались Андрею безжизненными масками.  Никто не произнес ни слова. 
     Выступавший прищурился и внимательно посмотрел в невидимую точку по центру зала (как показалось Андрею - прямо на него,  но все-таки чуть мимо) и продолжил:
     -Знайте, что группа наших ученых из НИИ региональной истории только что установила новые факты.  Посмотрите на следующий слайд.  Это 1985 год.  Власть многородников еще держится, но дунь на их дом - и он рассыплется. 
     Андрей напрягся, пытаясь зарегистрировать в памяти каждую мельчайшую деталь на фото. 
     На нем была изображена старуха, выступающая перед залом, полным стоящими слушателями.  Лицо совсем темное, черты его почти неразличимы, но властная поза, громадная ажурная шаль и те же на одном уровень приподнятые перед собой руки позволяли предположить, что изображенная на этом и на первом фото – одно и то же лицо.  Кроме возраста, была только одна необъяснимая разница между двумя снимками – фигура на втором была на 2-3 головы выше.  В этом не было никаких сомнений, при сопоставлении со средним ростом заснятой на обоих фото публики.  
     Судя по всему, снимок был сделан в каком-то клубе или доме культуры.  Гипсовый бюст Ленина, красное знамя.  Те же исступленно-серьезные и в то же время восторженные лица слушателей.  За спиной у старухи  плакат «Осторожно, секта!». 
     Лектор комментировал:
     - Я не спрашиваю Вас, что изображено на фото.  Я спрашиваю, что мы видим?
     -  Владычица изгоняет тьму из своего дома.  Сбивает многородникам нюх – ответил на свой же вопрос лектор и улыбнулся так, что Андрей впервые почувствовал что-то инородное во всем происходящем.  
      Зал издал удивленно-радостный вздох.  Лектор же как-то расслабился, как будто его внутреннее напряжение резко спало.  На мгновение еще задержалась у него на лице странная, неприятная до кошмарности улыбка, а затем он еще раз – но уже вполне по-человечески - улыбнулся и, перейдя на дружеский тон, продолжил: 
     -Братья и сестры.  Разрешите представиться.  Кто я и почему Вам все это рассказываю? Меня зовут Роман Фабров.  Я представляю группу волонтеров проекта «Мы все ее дети».  Что мы делаем? Мы собираем материалы о Владычице.  Мы искренне верим, что она живет с нами, что город спасается от налета многородников, пока она с нами.  Как было решено Советом, для многородников в 1980 году Владычица была официально объявлена … ушедшей.  
     При последнем слове лектора зал издал мощный вздох, перешедший у кого-то в короткий истерический вскрик. 
     Тут же выступавший поднял руку, как бы давая отпор невидимому врагу, и продолжил: 
     -Теперь-то нам известно, что это был исторический маневр.  Теперь мы знаем, что она не ушла в 1980-ом.   Владычица скрыла свое лицо в 2000-ом году и продолжает жить среди нас.  Мы чувствовали ее материнскую поддержку всегда.  Но только сейчас мы можем сказать, что  знаем.  Благодаря вот этим фото и кое-каким документам, подлинность которых доказана.  Пока я не могу о них рассказать, просто покажу, сколько мы их собрали. 
     Выступающий пролистал несколько слайдов с отсканированными фото писем, открыток, каких-то клочков бумаги.  Фото были уменьшены до степени неразличимости букв на экране. 
     -А вот еще что хочу показать.  
     На слайде была помещена заметка в губернской газете «Калужские ведомости» (номер на фото неразличим) за 1912 год:
     «В Калужской губернии объявилась новая секта, которую конкуренты пренебрежительно прозвали «мураши».  С хлыстами, скопцами и другими духовными христиане секта, по всей видимости, не имеют  ничего общего, кроме крайне фанатичного, доходящего до исступления  почитания основательницы, называемой Владычица.  Подобно хлыстовским богородицам, сия особа пользуется фанатичным обожанием своей паствы.