Великие тени и мрачные думы

Вползли меня чёрной рекой. 

Здесь мёртвые воют, их хищные гулы

Гудят телеграфной строкой:

"Я умер", и точка, и точка, и пропасть

Страницы - могилы судьбы. 

И режет мой слух скрипичная лопасть

Суровой как смерть ворожбы. 

Одна лишь колдунья - но город весь вымер,

"Задушен", "Заколот", "Сгорел". . . 

Одна лишь колдунья, а где, он твой Триер,

Который когда-то кипел?

Старуха посеяла хвори и муки,

Куда наш Господь-то глядел?

А может то горе - лекарство от скуки,

Для тех, кто во славу взлетел?

У них - миллионы и падкие души,

Им страсти как пища и кров. 

Не слышат уж утро невинные уши,

И очи не видят ветров. 

Лежат под камнями, зарыты, забыты,

Затеряны здесь под луной. 

Гробы не забиты, цветы не политы,

О, мир, что случилось с тобой?

.