. 
     Прыгнул Виктор неудачно и упал, больно ударившись копчиком.  Но то, что открылось его взору, заставило начисто позабыть о боли. 
     Тощий до самого конца своего земного существования так и не осознал, что с ним произошло.  Он стоял и полными удивлённого негодования глазами смотрел на Шумкова, когда прямо за его спиной поверхность зеркала вдруг вспучилась четырьмя тонкими, идеально гладкими серебристыми щупальцами, которые в мгновение ока обвили тело злосчастного уголовника и втянули его внутрь.  Его приятель, скорее почувствовав, нежели уразумев, что произошло нечто, выходящее за рамки обыденного, издал нечленораздельное мычание и отступил к противоположной стене.  Ко второму зеркалу.  Он не понимал, и не мог понять, что зеркала висели друг против друга, а значит то, что существовало в одном зеркале, было и в другом.  Богопротивная тварь, похожая на сверкающую мумию со щупальцами вместо рук, высунулась из второго зеркала. . .  Не в силах более смотреть на это, Шумков зажмурился.  Крепко, до боли в веках.  Уже погрузившись во тьму, он услышал короткий сдавленный крик, даже не крик - стон, после чего наступила полная тишина. 
     «Сейчас оно придёт за мной! Придёт за мной! За мной…»
     Прошло несколько мучительных секунд.  Кровь стучала в висках, сердце было готово выломать грудную клетку изнутри, желудок судорожно сжимался и мог в любой миг вывернуться наизнанку.  Хотелось кричать, прямо-таки вопить, истерично и визгливо, но даже кричать было страшно.  Страх Шумкова перед явившимся ему порождением Зазеркалья был чудовищно, невообразимо велик.  За всю свою жизнь он никогда не испытывал ничего даже отдаленно напоминающего леденящий ужас, заполнявший сейчас все его существо.  Человек всегда чего-нибудь боится: опоздать на работу, попасть под машину, потерять деньги, заболеть раком, умереть, быть ограбленным, пауков, крыс и змей.  Но все эти земные, обыденные, вполне привычные страхи разом превращаются в ничто, лишь чуть-чуть приоткроется спасительная завеса умственной слепоты, и человек соприкоснется с безграничной жутью запредельных пространств бытия. . . 
     Время шло.  Ничего не происходило. 
     Набравшись духу, Виктор осторожно разлепил веки.  Пустой и темный (ибо луна скрылась в тучах) школьный коридор - вот и все, что предстало его глазам.  Зеркала по-прежнему мирно висели на стенах - так, как и положено нормальным зеркалам. 
     Ощущая предательскую слабость в ногах и дрожа всем телом, Шумков поднялся с пола.  Маленькими шажками, опираясь о стену, он добрался до выключателя и зажег в пристрое свет.  Только после этого Виктор осмелился подойти к зеркалу и осторожно заглянуть в него.  Перед ним стоял бледный всклокоченный человек с безумно бегающими глазами - он сам.  Тот, Кто Живет В Зеркалах ушел.  Ушёл до следующего полнолуния, до следующего Хэллоуина или до следующей капли человеческой крови.  А может быть навсегда. . . 
     Говорят, есть такое понятие - крах мировоззрения.  Какого черта?! Пересмотреть свои взгляды на мир никогда не поздно.  Шумков подумал, что в конце концов, лично для него всё сложилось не так уж плохо.  Он достал из кармана сигарету и закурил, совершенно забыв о строжайшем запрете на курение в здании гимназии. . . 
     . . . Когда Комов, обеспокоенный долгим отсутствием товарища, вошел в пристрой, он увидел Шумкова, в полном одиночестве стоящего перед зеркалом и загадочно улыбающегося собственному отражению.  Вид у Виктора был такой, словно ему только что явился сам дьявол.  Услышав шутливый вопрос Алексея, неужели Виктор по-прежнему мечтает спрятаться в зеркалах, Шумков неожиданно посерьёзнел, повернулся к Комову и ответил таинственной фразой. 
     - Нет, - сказал он.  - Мое место там уже занято. 
     
     .