«Дип Фли» висел над кормой, чуть выше фальшборта, а Родригес посадил «Си Хаунд» прямо на одну из оторванных аппарелей, подняв облачко ила и спугнув пару глубоководных рыб.  «Морской Таракан» был вновь запущен внутрь «Дипонегары». 
      - Глянь-ка! - сказал Ральф с убийственным сарказмом.  - Трейлеры Гуманитарной Миссии! Вот их ракеты.  Это в стиле нацистов!
      - Что?
      - Да мне вдруг вспомнилось, что гитлеровские подводники тоже никогда не упускали возможность потопить русский или британский плавучий госпиталь или пассажирское судно.  Точно так же пускали торпеду в борт, а потом расстреливали тех, кто остался на плаву. . .  Правда, они были в этом плане честнее и не прикрывались байками о ракетах или чем-то подобном. . . 
      Экипаж «Си Хаунда» насчитал пять грузовиков с эмблемами Красного Креста и Красного Полумесяца.  После этого Ральф связался с «Пикаром». 
      - Андрей, - заявил он.  - Исследовать всю автомобильную палубу возможности не представляется, сам понимаешь.  Однако, картина последних минут жизни парома примерно ясна: взрывной волной вышибло обе аппарели, судно стало набирать воду и через пробоину, и через автомобильные ворота, а потому и затонуло в мгновение ока.  У пассажиров просто не было времени спастись.  Это только моя версия, но, думаю, отснятый нами материал ее подтвердит. 
      - А ракеты?
      - Ракеты? Х-ха! Если только не считать ими большие грузовики с большими красными крестами на бортах.  Бог мой, Андрей, это ж было ясно еще тогда, десять лет назад! - Родригес выдержал небольшую паузу, а потом сменил тему разговора.  - Мы завершаем программу погружения и всплываем, а то, знаешь ли, мы с Руди уже изрядно замерзли и проголодались. 
      - Удачи!
      - «Дип Фли»! Это «Си Хаунд».  Норман, вы слышите нас? Всплывайте! На сегодня наша работа завершена. 
      Хелборн ничего не ответил, но Ральф не обратил на это внимания.  Он следил за виртуозными действиями своего товарища, который выводил «Морского Таракана» из лабиринта искореженных машин.  Это было весьма непростым делом, поскольку «Роач» снабжался электроэнергией и управлялся по кабелю, который в любой момент мог за что-нибудь зацепиться. 
      Норман безучастно наблюдал за работой коллег.  Обитаемый отсек «Дип Фли» был изготовлен из прозрачного стеклокерамического материала, что обеспечивало превосходный обзор, но ограничивало глубину погружений до двух тысяч метров. 
     Впрочем, Хелборну не было никакого дела до красот подводного мира: он просто сидел, смотрел и время от времени корректировал положение своего аппарата относительно грунта.  Он всегда был сугубо прагматичным человеком, а сейчас особенно старался отогнать от себя всякую постороннюю мысль. 
      - Ну, - сказал Ральф, когда «Си Роач» занял свое законное место под днищем «Си Хаунда».  - Давай оставим ее прямо здесь!
      Рудольф согласно кивнул.  Ральф привел в действие манипулятор и извлек из специального поддона небольшую мемориальную табличку, которую он бережно положил на аппарель.  Надпись, выгравированная на табличке, была лаконична и проста: «Жертвам войны от экипажа «Огюста Пикара». 
      После этого Родригес прильнул к иллюминатору и увидел огни «Дип Фли». 
      - Какого черта он не всплывает? - пробормотал Ральф и потянулся к гидроакустическому телефону.  Его приказ о всплытии вновь остался без ответа. 
     Ральф не мог знать о том, что творилось в душе Нормана Хелборна. 
      . . .  Армия отучает от рефлексий.  Солдат, вопрошающий свою совесть о правильности своих поступков - что может быть абсурднее?! Солдат обязан до конца дней своих свято верить в праведность каждой выпущенной им пули.  И Норман верил.  Верил и никогда не вспоминал ту войну.  Воспоминания о войне он загнал в колодец памяти, глубина которого была сопоставима с глубиной Зондского желоба, и никогда не погружался в него, справедливо опасаясь не выплыть.  Это с успехом удавалось ему до сегодняшнего дня. . . 
      Воспоминания нахлынули вероломно и безжалостно.  Он вспомнил все: атомный подводный ракетоносец «Вендиго», чистый рассвет, спокойное море, белоснежный паром, двусмысленный приказ командования, чудовищный взрыв, бегство в глубину, сбивчивые оправдания министра обороны. . .  Черт возьми, он так надеялся, что до самой его смерти никто не даст ответа на вопрос о ракетах! Видимо, судьба любит злые шутки.  Именно она привела его после увольнения с флота на борт «Огюста Пикара», заставив наняться пилотом подводного аппарата, а перед тем внушив Дину Шепарду идею о поисках «Дипонегары». 
      . . .  Беспомощно барахтающийся в потоке воспоминаний Норман вдруг увидел, как некий предмет вынырнул из тьмы, на мгновение прилип к наружной стенке гондолы и вновь растворился в окружающем мраке.  Видение длилось всего миг, но Хелборн успел разглядеть в неопознанном предмете женскую ладонь.  Несмотря на холод, царящий внутри обитаемого отсека, Нормана бросило в жар. 
      - Это какой-то морской организм, - сказал он, тщательно проговаривая про себя каждое слово.  - Всего лишь убогая морская тварь!
      Он перевел взгляд на то место, где должен был находиться «Си Хаунд», надеясь увидеть успокаивающий свет его прожекторов, но с удивлением обнаружил, что вторая субмарина исчезла.  Хелборн развернулся на сто восемьдесят градусов, но «Си Хаунда» нигде не было.  Какого черта они всплыли, не предупредив?! Он включил гидроакустическую связь, пытаясь прояснить ситуацию, но на его позывные никто не отзывался: ни Ральф Родригес, ни Андрей Швецов.  Норман понял, что он один.  В полутора километрах от поверхности, наедине с воспоминаниями, мертвым судном и . . .  призраками.