Наверное, сейчас думаете, что богатая дамочка чудит от нечего делать?
     - Что Вы! Ни в коем разе! Взять, например нашего нобелевского лауреата Бунина, – Собачкин слащаво улыбнулся и, поглядывая в зеркало, легкими движениями поправил прикрывавшую лысину прядь волос.  – Его сумасшедшим никто не объявлял, а шведская академия премию присудила…
     - Причем здесь Бунин! - нервно перебила экстрасенса Елизавета Андреевна.  Все это время она украдкой поглядывала за откровенно посмеивавшимся с дивана призрачным Снеговым, который вовсе не собиравшимся пугаться магистра парапсихологии и рассеиваться клубами дыма. 
     - Как это причем Бунин? – улыбнулся Собачкин, с удовольствием разглядывая фигуру Елизаветы через дразнящий воображение шелковый халатик.  – У него даже стихотворение «Призраки» имеется.  Послушайте сами. 
     Экстрасенс оторвал взгляд от манящих женских грудей, затем сосредоточился на кончике собственного носа и когда глаза эффектно сошлись в «кучку», принялся искать цель поверх головы Елизаветы:
     Нет, мертвые не умерли для нас!
     Есть старое шотландское преданье,
     Что тени их, незримые для глаз,
     В полночный час к нам ходят на свиданье…
     - Знаете, пять тысяч за стихи я платить не буду! К тому же чтец вы безобразный! – Раздраженно сорвалась Елизавета, подумав, как легко она попалась на рекламную удочку пройдохи, обещавшего гарантировано избавить от любых видов порчи и всевозможных потусторонних контактов.  – Скажите прямо, в этой комнате есть призрак? Как он выглядит?
     - Конечно! - Собачкин состроил испуганную физиономию, отчего глазки стали слюдянистыми и забегали еще быстрее.  – Это пожилой мужчина… в строгом костюме… О, Боже! Да у вас с ним невероятно сильная ментальная связь! Кем он Вам приходится, говорите?!
     Голос Собачкина звучал довольно убедительно, отчего Елизавета решила не торопиться выставлять экстрасенса за дверь. 
     - Можете сделать так, чтобы он отсюда ушел? – с долей сомнения поинтересовалась Елизавета.  – Навсегда!
     - Именно для этого я здесь! - утробно выдавил Собачкин и принялся усиленно шептать бессвязные звуки, при этом совершая руками странноватые пассы.  Наподобие тех, какими Алан Чумак в годы перестроечной истерии «заряжал целительным магнетизмом» гигиенические крема и банки с водой. 
     С замиранием сердца Елизавета Андреевна наблюдала, как экстрасенс закручивает изумленного Снегова в большую искрящуюся воронку, подобную смерчу, только перевернутую наоборот и упиравшуюся своим жалом в потолок.  Еще мгновение – и призрак эффектно растворился в белоснежных глубинах потолка. 
     - Вау! – по-тинейджеровски восторженно взвизгнула Елизавета.  – Да здравствует парапсихология! О таком результате я только мечтать могла!
     Собачкин удивленно уставился на женщину, но, сообразив, что желаемый результат достигнут, тут же обессилено повалился на пол.  Он тяжело дышал, попеременно прикладывая пальцы к местам предполагаемых чакр, отрытых для борьбы с могущественным призраком. 
     - Отличная работа, магистр! Вы и впрямь настоящий волшебник, наш пермский старик Хоттабыч! – Елизавета протянула сосредоточенно пыхтящему возле ее ног Собачкину пять новеньких тысячных купюр.  - Я бы предложила выпить коньяку, но только что завязала с алкоголем.  А чаю, вы и без меня вволю напьетесь!
     Экстрасенс недоверчиво посмотрел на женщину, затем покосился на протянутые деньги.  Но взял купюры охотно, пересчитал и заботливо спрятал в карман.  Для пущей убедительности своего экзорцизма, Собачкин собирался рассказать о своей способности управлять человеческой гомосферой, воздействуя пассами на физические поля и электромагнитные излучения самых разных диапазонов.  Ему не терпелось поразглагольствовать о психоэнергитической агрессии и способах защиты от нее.  Константин Николаевич знал, что если очень постараться, то с помощью обыкновенного пускания в глаза пыли, можно не просто завлечь клиентку в постель, но и регулярно тянуть с нее деньги. 
     - Вам пора!– Елизавета Андреевна не церемонясь прервала словоохотливого экстрасенса и указала на выход.  - До свидания!
     К великому неудовольствию Собачкина клиентка была непреклонна и не собиралась выслушивать театрально отрепетированный перед зеркалом монолог магистра парапсихологии.  Стараясь двигаться изящно, Константин Николаевич бодро поднялся с отполированного паркета, отдал поклон, в надежде, что женщина на прощание протянет ему руку и у Собачкина будет несколько секунд, чтобы поласкав ее ладонь, успеть расположить к себе…
     Но Елизавета руки не протянула, лишь холодно кивнула:
     - Провожать не пойду.  Дверь закрывается автоматически.  Консьержке позвоню, чтобы выпустила вас беспрепятственно!
     Собачкин поклонился еще раз и, решив не искушать судьбу, поспешно удалился от взбалмошной красавицы бальзаковского возраста. 
     - Напрасно, Елизавета, деньгами раскидываешься! Беглого взгляда достаточно, чтобы понять: перед вами шарлатан, филистер и похотливый кобелишка. 
     - Всего пять тысяч.  Какие там деньги! – отмахнулась Елизавета но, оглянувшись, с ужасом обнаружила за своей спиной добродушно улыбавшегося Снегова.  – Вы… вас… только что, прямо на моих глазах… экстрасенс, с пассами, как у Чумака…
     - Если бы я не подыграл, этот пройдоха выгибался перед тобой еще не один час! А нам поговорить надо.  Может, присядем да поговорим, как в старые добрые времена? - Сергей Олегович кивнул на диван.  – Что у порога стоять? В ногах правды нет. 
     
     ***
     Онемевшие пальцы не слушались, отчего Елизавете никак не удавалось чиркнуть зажигалкой и закурить.  Она так и сидела с незажженной сигаретой в дрожащих губах, испуганно глядя на ставшие чужими руки. 
     - Сергей Олегович, как такое могло случиться? – Елизавета подняла глаза, не веря в реальность происходящего.  - Вы же самоубийца… Говорят, вашего брата на том свете не жалуют… А Вы беспрепятственно по Белому свету шастаете, меня пугаете.  Из ада, что ли сбежать удалось?
     - Удалось, - усмехнулся Снегов.  – Не думал, Елизавета, что ты беглецов с того света сразу адской ментуре сдаешь.  Не по-нашенски…
     - Вы уж меня, Сергей Олегович, простите, что навела на ваш след магистра Собачкина… - неловкими движениями женщина выдернула изо рта сигарету и бросила на стоявший рядом журнальный столик.  - Как Вы думаете, экстрасенс не донесет «куда следует»? Последствий не будет? У них наверняка есть свои негласные базы данных!
     - Не беспокойтесь.  Туда, - Снегов загадочно описал рукой дугу, - точно не донесет! Поверьте мне, вместо базы данных о призраках он собирает картотеку о богатых женщинах, с которыми было бы неплохо иметь интим.  А если повезет, еще и финансово к ним присосаться…
     Сергей Олегович с удовлетворением отметил, что женские щеки стыдливо покрылись румянцем, и Елизавета виновато по-детски теребила непослушными пальцами уголок шелкового халатика. 
     - А Вы, Елизавета Андреевна, умница! – как бы невзначай польстил Снегов.  - Молодчина, что не дала себя развести на близость после сеанса парапсихологической мути.  Женщина так и должна ограничивать кобелиную прыть.  У тебя в жизни было то, ради чего не стоит отдаваться первому встречному краснобаю…
     От этих слов на Елизавету нахлынули приятные воспоминания студенческих лет.  Припомнилось, как вместе с Никитой они зубрили дубовую историю КПСС с ее «программой минимум и максимум», а потом бежали на дискотеку, отрываться под «итальянцев», немыслимо моднющих в середине восьмидесятых. 
     - Как же я была тогда счастлива! – Елизавета всхлипнула, и принялась неловко растирать по щекам набежавшие слезы.  – Не понимала, не ценила этого! Видите ли, югославские сапоги хотелось, цветной телевизор с видео. . .  Дура, последняя дура! Теперь всего досыта, а жизни-то, жизни-то и нет!
     - Не кори себя, - Сергей Олегович понимающе посмотрел на плачущую женщину.  – Молодость всегда хочет всего и сразу.  А тогда, во времена дефицита, импортные шмотки приносили их счастливому обладателю сверхчеловеческий ореол.  У тебя они появлялись и ты чувствовала себя особенной, избранной.  И Никита это понимал лучше всех.  Поверь, ради твоей любви он был готов на все!
     - Тогда зачем он умер? – Елизавета услышала свои слова как откровение и, перестав плакать, вопросительно уставилась на Снегова.  - Действительно, почему и кто виноват? Вы наверняка знаете об этом все! Значит, пришли рассказать?!
     От внезапно обрушившихся на него вопросов Сергей Олегович закашлялся и, вытащив из кармана фантомную папиросу, закурил. 
     - Не все так просто… Переход налагает многие обязательства, и вырвавшись «в увольнительную», надо придерживаться некоторых пренеприятных правил… Понимаешь, Елизавета, здесь о многом говорить просто нельзя.  Даже намеками!
     - Хорошенькое дело! Являться без приглашения можно, доводить до нервного срыва – пожалуйста, а ответить на два простяцких вопроса нам «категорически воспрещается» по должностной инструкции приведения! – не сдержала гнев Елизавета Андреевна.  – Зачем же тогда заявился? Неужели только для того, чтобы помучить женщину, сходящую с ума от горя и одиночества?!
     - Ты же не злишься на сны, в которых не получается узнать или сделать то, что так сильно хотелось? – Снегов попытался сгладить разговор, но этим только возбудил в собеседнице негодование. 
     - Вы, Сергей Олегович, точно не сон.  Значит, приходя ко мне по своему желанию, предполагали, что взамен я потребую полной откровенности.  – Елизавета Андреевна поднялась с дивана и указала на дверь точно так же, как час назад экстрасенсу.  – Запомните раз и навсегда, я не желаю обслуживать ничьи интересы.  Понимаете? Ничьи! Вам тоже не позволено, как только что выразились сами, «разводить».  И если в вашей призрачной душе осталась хотя бы капля от прежнего Снегова, я прошу - немедленно уходите!
     
     
     Глава 10.