Заслышав мотив сиртаки, Варвара тут же повеселела и оживилась.  Откинув назад волосы легким движеньем, она подняла руки вверх и принялась отщелкивать ритм пальцами, словно кастаньетами. 
     Хотел мечтать и быть счастливым,
     Хотел любить и быть любимым. 
     Ловить мгновенья, восторг, смятенье
     И восхищенье любимых глаз. . . 
     На третьем куплете она вышла из-за столика и, эротично двигаясь, стала танцевать возле смутившегося юноши.  Когда песня закончилась, она обняла Ивана и стала быстро шептать, нежно целуя его в дрожащие губы:
     - Споешь еще раз? Для меня одной… Вот так же, как пел сейчас… Мне никто еще не пел таких песен!
     - Да… конечно… - задыхаясь от волнения, шептал Иван и пьянел, чувствуя на губах сладкий привкус помады и страсти.  - Я буду петь для тебя, сколько захочешь самые лучшие песни!
     - И мы не уйдем отсюда? Растворившись в музыке, останемся здесь, среди скал и парящих сов? – Варвара целовала и прижимала его руки к своей груди. 
     - Мы останемся, и я стану петь для тебя, пока не умру!
     - Интересно, как это быть вдвоем «НАВСЕГДА»? Может, для этого надо, чтобы мир провалился, рассыпался или еще лучше, СГОРЕЛ, и в целой вселенной остались только мы: Ты и Я? И конец света станет нашим началом?
     - Может! Теперь возможно случиться всему!
     Не задумываясь над значением слов, согласно вторил девушке Иван, покрывая поцелуями ее шею.  И замирал, чувствуя, как в артериях мощно пульсирует горячая страстная кровь. 
     - Тогда к черту песню! И этот засиженный человеческими мухами «Двойной шпиль»! – закричала Варвара.  – Или нам больше нечем заняться, как пропадать здесь?!
     - Да, пусть этот подвал катится к черту! – уже пьяно смеялся Иван, и был самым счастливым человеком на свете, готовым ради Варвары хоть сейчас разбить любые стены и взлететь к небесам. 
     - Поедем к тебе! – шептала девушка, целуя губы Ивана до крови.  - Сейчас или никогда!
     - Да будет так! - Иван подхватил Варвару на руки и стал кружиться с ней на малюсеньком кафешном танцполе.  - Отныне и навсегда!
     
     ***
     Утро заглядывало в окна легкими лучами осеннего солнца, продиравшегося через висящие над землей белесые туманные пряди, отчего квартира наполнялась нежнейшим розовым светом.  От танцующих на веках солнечных бликов сон уходил, а проникавшая под одеяло утренняя прохлада приятно будоражила размякшее за ночь тело. 
     Иван блаженно потянулся в постели – рядом лежала Она, и то, что произошло этой ночью, было не наваждением или сном, а случилось с ними на самом деле!
     Храмов улыбнулся и осторожно провел пальцами по Вариному лицу.  Девушка забавно поморщилась и махнула ладошкой, словно хотела стряхнуть прилипшее перышко. 
     Воскресный день начинался фантастически великолепно. 
     Выскользнув из-под одеяла, Храмов неслышно проскользнул на кухню.  Он хотел разбудить свою любимую чем-то особенно изысканным и волнующим.  Например, чашечкой изысканно сваренного кофе. 
     Рецепт Иван открыл для себя совершенно случайно.  Увидел по телевизору, как неунывающий ведущий, с лицом вышедшего на заслуженный отдых чиновника-коррупционера, на пальцах раскладывал и объяснял своим завистливым зрителям утонченные премудрости восточных кофеманов.  Рецепт Ивану так понравился, что он сходил на рынок и у торгующих кожаными куртками азербайджанцев тут же купил самую настоящую медную джезву для приготовления кофе по-турецки. 
     Теперь, переступая ногами по холодному давно некрашеному полу, Иван с удовольствием томил волшебный напиток на старенькой еле дышащей электрической плитке.  Дождавшись, когда в непроглядной черноте стала зарождаться пена, Иван снял джезву с конфорки и принялся колдовать над кофе, добавляя в него тонко размолотые пряности.  Вообще-то телевизионный «коррупционер» рекомендовал добавлять их в начале варки, но Ивану его совет не понравился: специи гасили палитру кофейного аромата, а добавленные в конце искусно оттеняли. 
     - Ну вот, почти все готово!
     Иван сказал нарочито громко и, заслышав, как Варвара блаженно застонала в постели, довольно улыбнулся.  Он дождался, пока ароматная пена снова поползла вверх, к самому краю медного джезва и, не мешкая, ловким движением разлил кофе по приготовленным фарфоровым чашечкам. 
     Когда вернулся в комнату, Варвара уже не спала, а сидела на кровати совершенно нагая, скрестив под собой ноги по-турецки. 
     - Как вкусно пахнет! – девушка с удовольствием поднесла чашечку к своему носу и только потом сделала осторожный, маленький глоток.  - М!М!М! Божественно! – игриво посмотрев на смутившегося юношу, Варвара нарочито вызывающе облизнула губы.  – А вот готовить кофе я буду учиться только у тебя! Не всему же мне тебя учить!
     - Я думал, что любви учиться не надо, - обиженно произнес Иван.  – Любовь она или есть, или ее нет…
     - Еще как надо… учиться… и практиковаться! – Варвара, смеясь, пила кофе большими и жадными глотками.  – Иначе это будет не любовь, а страдания.  Раньше «страдания» под гармошку деревенские увальни пели! Я их с детства хорошо помню, с того времени, когда меня на все лето мать сплавляла в деревню.  Бабуля у меня была золотая, но стоило ей напиться, так весь вечер я не знала, куда спрятаться от ее «страданий».  Мало того, что сама горланила, так еще и меня заставляла, для большей жалобности подпевать.  И обязательно слезливо и тонюсенько тянуть, словно выпрашивающая подаяние нищенка:
     Болит сердце не от боли -
     От проклятой от любови…
     Варвара рассмеялась и с наслаждением откинулась на подушку, специально позволяя Ивану хорошо видеть свое красивое нагое тело.  Она знала, что хороша и никогда не упускала возможности вызвать у находившегося с ней рядом мужнины восторг и страстное желание обладать ею.  Мужское восхищение было для нее наркотиком, знаком женского избранничества и залогом того, что впереди ее ожидает безбедная и счастливая долгая жизнь. 
     - Постой, но вчера в кафе… в этих чертовых двойственных шпилях… ты же говорила обо всем совсем по-другому! – спросил Иван с надеждой и даже с мольбой.  – Ты помнишь? Скажи, это нельзя так просто забыть!
     - Что же я такого тебе страшного наговорила, раз у тебя теперь глаза на лоб полезли? – искренне удивилась Варвара. 
     - Ты хотела остаться со мной навсегда, - смущенно пробормотал Иван, уткнувшись глазами в осевшую на дне кружки кофейную гущу.  – Чтобы в мире были только «Я и Ты»… Единственный и единственная во всем мире…
     - Что-что? – рассмеялась Варвара.  – Ты на полном серьезе подумал, что ты у меня первый? И будешь единственным? Как же мы тогда надрались! – хихикая, девушка прикрыла ладошкой рот.  – Мама дорогая, а я даже не догадалась, что у тебя раньше не было женщины! Это хорошая примета, что последний девственник достался мне!
     - Тебе это кажется смешным? – раздраженно спросил Иван.  – Неужели то, что между нами было тебе не дорого?
     - В общем-то, нет.  - Варя безразлично пожала плечами.  - Хотя, наверно, это должно быть прикольно… Но мне, правда, как-то все равно… Было и было…
     - Жестоко, – дрожащим голосом ответил Иван.  – Не могу объяснить почему, у меня нет никаких веских доводов, но это – очень жестоко!
     Варвара недовольно хмыкнула и, с презрением посмотрев на потерявшегося юношу, стала собирать разбросанные по полу вещи. 
     - Разве нельзя просто расслабиться? Люди встречаются, поддаются своим инстинктам и расходятся навсегда.  Это же естественно.  У всех есть заложенные от природы естественные потребности! – Варя вздохнула и опустилась на кровать.  Роль учительницы ее не только не прельщала, но и выводила из себя.  – Жизнь действительно прекрасна, если ее правильно воспринимать! Радуйся тем удовольствиям, что тебе достаются! Подумай сам, зачем все так усложнять и портить?
     - Я не усложняю…
     Иван еще надеялся, что Варвара только прячется за свой цинизм, защищаясь ничего не значащими словами от совершенных ранее постыдных ошибок.  Он верил, что так она пытается спасти их только зарождавшуюся любовь от былой жизненной грязи.  Иван хотел намекнуть, что больше ей не надо бояться и выгораживать себя.  Она может доверять ему.  Он знает, что их любовь сможет все вынести, простить и выдержать любые испытания. 
     - Я понимаю, что сейчас ты сейчас говоришь совсем не то, о чем думаешь.  Но ты выбираешь неправильные слова…
     - Ну, все, хватит распускать нюни! Не заставляй меня сожалеть о произошедшем!– рассерженно закричала Варвара.  – Подумаешь, разок перепихнулись! Теперь я правильно выражаюсь? И нечего из этого трагедию корчить!
     Она стала одеваться раздраженно и быстро: прямо на голое тело натянула модные джинсы, залезла в легкий свитерок.  Затем убрала заколкой волосы в «хвостик», нервно затолкала нижнее белье в сумочку и, накинув на плечи куртку, негромко, но повелительно сказала:
     - Ты мне больше не звони, у меня и без твоих заморочек проблем хватает.  Не надуманных, а вполне реальных.  За кофе – спасибо, действительно было очень вкусно.  А произошедшее… если тебе станет от этого легче, то можешь считать его легким и ни к чему не обязывающим приключением.  Или вот, еще лучше! – Варвара многозначительно подняла большой палец кверху, - думай, что между нами вообще ничего не было.