Полетели вниз, как брошенная в бездонный колодец пригоршня придорожных камешков…
     
     
     Глава 19.  От двери к двери
     
     После уроков в школе как обычно пахло сигаретным дымом и потом, а по понедельникам несло невыносимым казенным духом горохового супа и гнилого лука.  Быстро проходя по коридору в актовый зал, специально арендованный для собраний агитаторов, Борис брезгливо морщился и обронил едва поспевающему за ним Шурику, заделавшемуся политтехнологом:
     - Какая только сволота придумала варить в школе такую дрянь? Узнал бы, живьем закопал в землю!
     Шурик, пугаясь раздраженного настроя свежеиспеченного кандидата в депутаты, согласно промычал в ответ:
     - Борис Евгеньевич, полегче, умоляю Вас…
     Шурик старался всеми силами вернуть Заре благостное расположение духа и настроить его выступление перед агитаторами на конструктивную волну демагогии. 
     – Мы идем на встречу с милейшими женщинами, Вашими активными сторонницами, которые вас просто БОГОТВОРЯТ!
     Борис резко остановился и одернул заговорившегося политтехнолога:
     - Как я понимаю, нет ничего опаснее, чем впасть в ложное понимание действительности.  А реальность заключается в том, что им абсолютно наплевать, за кого агитировать, лишь бы платили деньги.  И чем больше, тем лучше.  Поэтому нехер распускать слюни!
     - Но, ласковое слово и кошке приятно… - заикаясь, попытался возразить Шурик, но, встретившись с раздраженным взглядом Зари, передумал развивать свою мысль. 
     Борис стремительно вошел в переполненный зал, который тут же отозвался на его появление бурными аплодисментами.  Подойдя к трибуне, привычным движением постукал пальцем по микрофону и, убедившись, что он работает исправно, громко и напыщенно поприветствовал собравшихся.  Зал вдохнул и замер в ожидании предстоящей речи своего кандидата. 
     - Я знаю, зачем вы собрались этим вечером здесь, в актовом зале школы, в которой вы учились в разные годы. 
     Интригующе произнес Борис Евгеньевич, многозначительно осматривая притихшую толпу агитаторов.  Как полагается, выдержал паузу и понижая голос, резанул по слуху мужественным, почти суровым баритоном. 
     - Вы устали от несправедливости хозяйничающих на вашей земле временщиков, от равнодушия и беспомощности заворовавшихся властей, от незаслуженно обрушившейся на вас бедности! Я пришел, чтобы раздавить притаившуюся в кабинетах гадину, именуемую чиновниками! Если они не дают вам жить по-человечески, то мы им вообще не дадим здесь жить! Я выведу этих подлецов на чистую воду!
     Зал вначале одобрительно загудел, а затем разродился шквалом аплодисментов.  Борис не стал дожидаться, когда народное ликование станет затихать и, призывая собравшихся к тишине, повелительно поднял руку вверх:
     - Когда-то от двери к двери распространялась чума, которая приносила людям смерть.  Теперь мы станем таким же образом распространять исцеление.  Вы обойдете каждый дом, каждый подъезд, каждую квартиру и расскажите людям обо мне правду.  Пусть знают наши враги, что им пощады не будет!
     Заря торжествующе наблюдал, как легко наэлектризовался зал от нарочито примитивно составленных агитационных штампов.  «Вы хорошо слышите меня, бандерлоги?» - усмехнулся Борис, вспоминая великого змея из «Маугли».  И тут ответил за них: «Мы слышим тебя, Ка…»
     Рассматривая возбужденные, раскрасневшиеся от духоты лица он с отвращением думал, что теперь для успеха перед публикой не надо быть ни Троцким, ни Геббельсом.  Лучше любого слова теперь убеждают деньги и бесплатные кормежки.  Еще концерты обесценившихся и погасших ныне бывших звезд эстрады и кино, которых он выписывал для большей убедительности электората «по рублю за килограмм живого веса». 
     Борис Евгеньевич не спеша вышел из-за трибуны и кивнул Шурику, мол, давай, распоряжайся, а сам поспешил удалиться из душного отвратительного зала.  Занявший его место политтехнолог тут же начал деловито излагать план работы на предстоящие десять дней. 
     - Сегодня вы все получите вот такие замечательные бланки персональных договоров с избирателями, - Шурик вытащил из портфеля голубенький листок, напоминавший современное свидетельство о рождении.  – С ним вы обойдете все закрепленные за вами избирательные участки, и каждый совершеннолетний и прописанный гражданин должен будет заполнить этот договор.  Из переполненного зала посыпались вопросы:
     - Расскажите, что там написано?
     - Как нам объяснить это людям?
     - Смысл договора состоит в заключение символического союза между нашим замечательным кандидатом Борисом Евгеньевичем Зарей и его избирателем, - терпеливо растолковывал Шурик.  – Вы станете говорить, что когда наш кандидат победит, все написанное в договоре будет немедленно исполнено.  А здесь отражены самые волнующие и наболевшие вопросы.  Это понятно?
     Шурик налил из графина стакан воды и жадно его выпил. 
     - Теперь перейдем к самому интересному.  За каждый заключенный договор вам заплатят по десять рублей! Только смотрите, чтобы в нем обязательно были указаны паспортные данные.  И чтобы никаких фальсифицированных подписей! Мы станем тщательно контролировать и проверять!
     При выходе из зала агитаторов поджидали одетые в костюмы «с иголочки» крепкие ребята, которые учтиво улыбались и протягивали каждому пачку незаполненных бланков и пакет с продуктовым набором. 
     Наблюдая за оживленно толкавшейся неиссякаемой вереницей людей, Шурик с удовольствием находил подтверждение высокочтимого им психолога Ганса Домицлафа, прозванного «магом массовой души».  Стоя за трибуной, оккультный чистильщик, а по совместительству и политтехнолог то и дело возбужденно поправлял на носу очки, цитируя по памяти:
     «Люди понимают только простые идеи, которые не нуждаются в том, чтобы быть понятыми с помощью разума… Человеческие массы невозможно воспитывать, их можно лишь дрессировать, ими можно управлять, им можно содействовать или их нужно уничтожать». 
     
     ***
     После школы, с ее «гороховой вонью» и смрадом человеческого стойла, Борис с удовольствием возвратился на дачу бывших пароходчиков и купцов Каменских.  Ему нравился этот двухэтажный дом с видом на Каму и мезонином, под мещанский вкус украшенным, вырезанными из орешника завитушками и ажурным плетением пятиконечных звезд.  Именно благодаря этим нелепым пентаграммам, буржуйская дача не только уцелела в революцию и годы советской власти, но сохранилась и достояла до наших дней в своем первозданном виде как памятник архитектуры конца XIX начала XX века. 
     Дом и на самом деле обладал загадочно притягательной силой.  Приходя сюда, Борис испытывал невероятно сильное психическое возбуждение.  Не обязательно приятное, но всегда заставляющее его хотеть, думать, ненавидеть, действовать.  Только здесь с особенной ясностью осознавал, что он жив, и что ему надо от этой жизни взять все возможное. 
     Нечто мистическое было в этой даче, но как ни старался Борис выяснить ее судьбу после 1917 года - все равно не сумел.  И даже не потому, что архивы уничтожались многократно.  Просто память человеческая была коротка и неблагодарна.  Настолько, что внуки не помнят, как звали их бабушек-дедушек.  Что уж говорить об истории той земли, на которой им выпало жить.  Как пел Петр Лещенко: «Все, что пело, все что грело - все давным-давно истлело…»
     Борису с трудом удалось узнать, что некогда здесь был зверски замучен священник: его живого разорвали лошадями, а затем тело скинули в реку.  Однако когда, кто и зачем это сделал, вразумительно сказать так никто и не смог.  Но и этого малого знания было вполне достаточно для определения мистической топографии этого места.  Отмеченный кровавыми событиями, дом являлся двухсторонними дверями из мира людей в мир духов.  Поэтому не было лучшего места для гадания, чем это.  Здесь правда была не двусмысленной, а ложь не становилась приятной. 
     Заря предпочитал простой, но очень эффективный вудуисткий метод «оби», для которого требовалось всего лишь четыре плоских двусторонних кругляшка и любая плоская поверхность.  Одно бросание дает на заданный вопрос пять вариантов ответов - оду: мир, борьба, равновесие, вялость, тьма.  Первые два предоставляют вопрошавшему еще десять интерпретаций. 
     Гаитянские колдуны-бокоры, изготовляют свои гадательные кости из долек кола или кусочков свежего кокосового ореха.  Все равно, лишь бы одна сторона была темной, а другая - светлой.  Но Борис решил кардинально усовершенствовать материал, заказав вырезать себе гадальные кругляшки из черепа самоубийцы.  Колдовское предание гласило, что человек, наложивший на себя руки, после смерти становился собакой того, кто поймает его душу.  А душа самоубийцы не выходит из тела с последним дыханием, а частично застревает в его костях и внутреннем жире.  Борис долго выслеживал молодого, неотягощенного грехами и добродетелями, самоубийцу.  И когда подходящий труп был найден, за его фрагментом черепа и несчастной душой Борис пришел первым…
     Перед гаданием Заря всегда совершал ритуал очищения пространства и призывания духов, для чего курил сигару и разбрызгивал по комнате ром.  Только затем зажигал свечу, бережно вытаскивал из холщового мешочка четыре костящки и слегка резал бритвой ладони, чтобы, в момент гадания, духи были связаны кровавыми узами и не могли лгать. 
     Сейчас Бориса больше всего волновало, какие силы ему противостоят на самом деле и как следует с ними правильно бороться для того, чтобы победить.  Раньше опасений, что в предвыборную кампанию могут вмешаться серьезные люди, у него не было.  На верху любили наблюдать за грызней и ставили на победителя.  Главное, чтобы победитель был в меру «запачкан» и ориентировался в сложном раскладе финансовых и политических интересов местной элиты.  Тем более, что любой ставший депутатом все равно был вынужден играть по принятым правилам и делать все, что от него потребуется.  Только наихудший вынужден стараться с двойным рвением.