«Пожалуй, если сказать, что я решил на ней жениться, то она расшибется в лепешку и выбьет из старух нужные огурчики.  Да и примчится, как на крыльях, – теперь Петру Тарасовичу эта мысль не казалась столь уж бредовой, как раньше.  Даже от сердца отлегло.  – Похмелюсь, а потом как-нибудь отболтаюсь! Премию пообещаю выписать.  Или повышение посулю…»
     Однако, как на грех, Заваляеву вспомнилось лицо секретарши и тот покойницкий вид, который всякий раз принимало ее лицо после очередного несостоявшегося замужества. 
     «Да ну ее к чертям собачьим! - Петр Тарасович махнул рукой и двинулся вниз по лестнице.  - Лучше уж сам потихонечку сползаю.  Все равно в обувной надо…»
     На соседнем этаже, Заваляев с раздражением обнаружил юношу, бесцельно сидящего на подоконнике. 
     «Никак меня тут дожидается Храмов? – Петр Тарасович прищурился, стараясь разглядеть в полутьме лицо молодого человека.  – Черт, очки не взял, не видно ничего…»
     Для себя он решил не провоцировать юнца и ни в какие дискуссии не вступать.  Просто отложить разборки до того времени, пока он не приведет себя в порядок. 
     «Хрен с ним, разрешу ему целый год всякую белиберду печатать.  Про всяких там невинно убиенных святых князей, княжен и всякого их охвостья, - Заваляев представил, что ради такой возможности Храмов конечно поступится принципами и согласиться проглотить нанесенную ему обиду.  - Еще оплачиваемый отпуск дам.  Или путевку в Египет куплю… Так он у меня следующий компромат сам строчить станет!»
     Неожиданно юноша спрыгнул с подоконника и преградил путь приободренному главному редактору.  С удивлением для себя Заваляев обнаружил, что перед ним был не Храмов, а более взрослый и крепкий мужчина, только одетый точно так же, как одевался Иван. 
     - Здравствуйте, Петр Тарасович! – сказал незнакомец и первым протянул для приветствия руку. 
     - Да, да, день добрый! – пропыхтел в ответ главный редактор, автоматически подхватывая крепкую ладонь незнакомца. 
     - Пришло время умирать! – улыбнулся мужчина и, выхватив из-за пазухи молоток, принялся молотить им по голове Заваляева. 
     «Ловко придумано!» – промелькнула шальная фраза.  И сразу же все закончилось: незнакомец исчез, и даже похмельная ломота отступила.  Петр Тарасович не успел ни испугаться, ни закричать.  Сползая по лесенкам вниз, он только удивился, отчего так забавно двигались его босые и непослушные ноги…
     
     ***
     Иван проснулся от озноба, похожего на изнуряющую пытку электрическим током.  Еще не открыв глаза, почему-то вспомнил «подвального узника» Алешечку, которого бабушка воспитывала, «тыркая» оголенными проводами с напряжением в двести двадцать вольт. 
     Сглотнул тяжелую горькую слюну и с трудом приподнялся с кровати.  Прикоснулся ладонью ко лбу – жар, температура явно под сорок, и в ушах странный, нарастающий гул. . .  Болезнь подкралась незаметно и началась в тот момент, когда требовалось быть особенно собранным и сильным. 
     Посмотрел на часы, но они стояли, уставившись в глаза Ивана мертвенными фосфорическими цифрами.  По внутреннему ощущению было около полуночи, отчего охватила тревога: «Где Варя? Почему не пришла? Может, она стучала в его дверь, а он не услышал?»
     На улице моросил непрекращающийся дождь, застилая окно унылой пеленой стоящей в воздухе влаги. 
     «Надо позвонить! - потянулся за мобильным, но тут же с досадой вспомнил, что у Вари не было сотового телефона, а значит, и звонить было некуда.  - Господи! Лишь бы с ней все было хорошо!»
     Телефон загудел и задрожал пронзительными переливами, словно разлетевшийся вдребезги фарфоровый колокольчик. 
     - Ванечка, приходи скорее… ты очень мне нужен… пожалуйста… - послышался прерывистый голос, теряющийся в эфире из-за помех. 
     - Варя, Варенька ты где? – закричал в трубку Иван. 
     - Возле психологического центра… иди к «Гекате»… поспеши, Ванечка…
     Связь оборвалась, и далекие телефонные гудки отозвались в сердце предчувствием новой беды. 
     Иван набросил на плечи куртку и, полагая, что теперь каждая минута может дорогого стоить, не раздумывая, бросился в дождливую ночь.  Не обращая внимания на пульсирующую в голове боль, он ловко маневрировал по разбитым зачеринским подворотням, легко перепрыгивая затянутые колючей проволокой деревянные заборы. 
     Ему казалось, что район обезлюдел и впал в странное оцепенение, похожее на смерть: не светились привычными оранжевыми пятнами окна и потревоженные в своих домах пенсионеры не пытались разглядеть прорывавшегося через их дворы не званного гостя.  И даже цепные псы, прятавшиеся от дождя в будках, не лаяли. 
     «С Варей ничего плохого не произойдет!» - Иван бежал, уже не разбирая пути, не обходя луж и не осторожничая с проржавевшими проволочными шипами, раздирал на себе одежду и расцарапывал руки. 
     Возле самой «Гекаты», на перекрестке, тускло освещенном едва мерцающей фонарной лампой, Иван увидел валявшиеся туфли. 
     - О, Господи! Варя! – Иван посмотрел на сломанный каблук, с ужасом представляя, как она пыталась убежать от преследователя, как споткнулась и упала на мокрый асфальт.  Судорожно оглядываясь по сторонам, пытался понять, куда вели следы, где пыталась она найти свое спасение…
     - Стой, где стоишь! – прорезавший темноту свет фонарика был оглушающим, как внезапный удар пальцами по глазам.  - Попробуешь убежать, стрелять без предупреждения стану!
     «Милиция… она успела позвонить в милицию… - Иван только теперь заметил, что в психологическом центре было включено освещение на веранде.  - Жива! Она жива!»
     - Не вздумай дурить! – свет фонаря быстро приближался к Ивану.  – Положу не задумываясь!
     - Я никуда не побегу.  Только скажите, она жива?
     - Встать на колени! Руки на затылок! – Скомандовал голос и Храмов тут же ощутил, как кто-то крадучись набросился со спины, сбил с ног и стал заламывать руки. 
     - Сопротивляться вздумал, сученок! - удар локтем пришелся точно между лопаток, затем щелкнули на запястьях наручники. 
     С асфальта подняли сильным рывком, таким, что Ивану показалось, что он не человек, а попавшаяся на крючок большая рыба, которую ловкий браконьер вначале глушит током и только затем, полуживую, выхватывает из воды. 
     - Помогла наводочка! Вот далеко уйти и не успел.  Повязали прямо на месте преступления! – радостно сказал за спиной Ивана первый голос. 
     - Редкая удача, теперь не отвертится! – согласился второй голос.  – Жаль только девчушку.  Совсем заморыш, надо же было на такое позариться!
     - А зачем ему выбирать? - отозвался первый.  – У него извращение такое.  Зарядит по голове молотком, затем задерет подол и успевает кончить, пока еще теплая!
     - Вот урод! – не сдержался второй и с силой стегнул Ивана по почкам резиновой дубинкой.  – Еще в крови перемазался!
     - Девчонка видать сопротивлялась, - одобрительно сказал первый.  – Смотри, даже одежду разодрать успела. 
     - Жить захочешь, так и не то успеешь! Да только он ее все равно уделал…
     Когда подошли к дверям психологического центра, арестовавшие милиционеры не сговариваясь произнесли в один голос:
     - Лучше признаться во всем и сразу! Иначе, паскуда, эту ночь тебе не пережить!
     
     
     Глава 28.  Три лица Гекаты
     
     Уголовное дело Ивана вел следователь Степанов, дотошный пенсионер, напоминающий лопоухого пса, постоянно принюхивающегося к воздуху.  И в стареньком кабинете райотдела он смотрелся вполне органично, как иллюстрация к фильму о советской милиции. 
     - Так-так, я вижу, Иван Никитьевич, выглядеть стал значительно лучше… - следователь достал из стола папку и, не торопясь, стал развязывать тесемки.  - И каков был диагноз?
     - Пневмония, - сухо ответил Иван, присаживаясь напротив следователя. 
     - Коварное заболевание, - многозначительно произнес Степанов и протер лицо дезинфицирующей салфеткой.  – В нем все от обстоятельств зависит.  А все потому, что при разных условиях вирусы ведут себя по-разному!
     Иван, понимая, что пожилому человеку охота выговориться, решил его не перебивать.  Самым разумным в его положении было придерживаться того разговора, который был интересен самому следователю.  Особенно важной частью являлось умение вывести дознавателя на «лирические отступления», благодаря которым можно не только расположить к себе симпатии следователя, но и узнать от него интересующие и еще не известные детали своего дела.  Зачастую даже опытные профессионалы могут сболтнуть лишнего.