Пожалуйста, позвоните позднее…»
     - Ждать, ждать.  Может, прав был беспокойный призрак Снегова, обозвавший меня живым трупом? Ну почему я с ним только не поговорила! Теперь, наверняка бы знала, что мне надо! Потому что призраки стоят по обе стороны добра и зла, желания и безразличия.  Совсем как я… Только их уже на самом деле нет, а я есть и пока что еще живая!
     Елизавета Андреевна сказала вслух и удивилась, как ей было приятно услышать собственный голос.  Она вытащила из бара бутылку коньяка и до краев наполнила им бокал.  Подняв к глазам большой коньячный тюльпан, с наслаждением почувствовала его манящий аромат и сделала большой глоток. 
     - Если теперь кто-нибудь из моих близких умрет, то я наверняка почувствую бьющийся нерв жизни.  Как тогда, осенью 1999 года, когда скончался Никита…
     Елизавета опустилась в кресло и мечтательно посмотрела в ночное окно, за которым тысячей цветных огоньков открывался еще не спящий осенний город.  Она представила себя одинокой и холодной Снежной королевой, проносящейся над этими жалкими, но манящими людскими чувствами и судьбами. 
     - Интересно, вот если мне предложат сделать выбор, кого я предпочту принести в жертву: мужа или сына? Или сразу обоих, чтобы остаться совсем одной и больше понапрасну не звонить, не ждать и ни на что не надеяться? – входя во вкус, подумала Елизавета.  - В мире останемся только я и ночь, наполняющая мое сердце безысходной болью и безжалостно разрывающая его в клочья!
     Елизавета Андреевна допила коньяк и тут же поспешно наполнила бокал снова.  Ей было страшно спугнуть подступавшие к ней волнующие и сладостные видения, в которых она представила себя растерзанной и истекающей кровью.  Неотразимо красивой и еще нестарой женщиной, стройным телом которой жаждали обладать многие мужчины.  Но она предпочла им невыразимые страдания и гордую одинокую смерть.  Смерть, которая не принесет исцеления, но дарует забвение и вечный покой. 
     
     ***
     Прослонявшись часов до одиннадцати по пятнично-пьяному Заречинску, Олег Вьюгин все же решил наведаться в школу.  Подумал, что лучше хотя бы под занавес отметиться на Хэллоуине, чем в конце четверти получить в дневник «неуд» за прогул без уважительной причины общешкольного праздника. 
     Олег оглядывался по сторонам в надежде увидеть зажженные костры, отпугивающие злых духов, вселявшихся на Хэллоуин во что угодно, даже в предметы, на которые может позариться легкомысленный человек. 
     «Вот бы сейчас встретить Храмова! – мечтательно улыбнулся Олег.  – Он даже о простых вещах такого понарасскажет… Я и подумать не мог, что самые опасные хэллоуинские духи вселяются в котов! Теперь кошаки страшнее бешеных псов кажутся… Постоял бы с ним у костра, точняк в школу бы не пошел!»
     Наступавшая ночь возбуждала, захватывала воображение, и серебряные звезды, мерцающие над черными дворовыми изгибами, теперь почему-то казались магическими глазами, выглядывающими на земле свою законную добычу…
     Завывания сирен вырвали из мистического тумана и взамен Млечного Пути возвратили под ноги разбитый асфальт.  Вьюгин ощутил страх, но уже не перед вырвавшимися из ада злыми духами, а перед той реальностью, которая все больше обрастала яркими пятнами автомобильных фар. 
     К залитой тревожными огнями мигалок школе стягивались все новые милицейские УАЗики и Газели «Скорой помощи».  Оттуда же доносились лающие команды, прерываемые криками и быстрыми шагами тяжелых форменных ботинок. 
     Подбежав к милицейскому ограждению, Олег увидел, как из школьных дверей суетливо выносили тела и выводили под руки тех, кто мог самостоятельно двигаться.  Пострадавших спешно грузили или рассаживали в «Скорые», которые незамедлительно срывались с места и неслись к главной дороге, ведущей из Заречинска в Пермь.  А на их место к школе подтягивались все новые и новые машины экстренных служб. 
     - Что, что здесь произошло? – испуганно спросил Олег у стоявшего в оцеплении здоровенного старшины. 
     - А ты кто такой? Быстро руки из карманов достал, чтобы я их видел!
     Милиционер подозрительно покосился на Вьюгина и посветил ему фонарем в лицо.  Убедившись, что перед ним щуплый и неагрессивный подросток лет шестнадцати, повторил уже спокойнее:
     - Я, кажется, тебе задал вопрос?
     - Ученик 9 класса… - пролепетал в ответ Олег.  – Там все наши окончание первой четверти отмечают! Перед каникулами дискотеку организовали, да я на нее опоздал…
     - Твое счастье, что опоздал.  Иначе тоже доотмечался.  Сейчас самого бы на носилках несли, - хмыкнул старшина и закурил сигарету.  - И неизвестно куда ногами… Так что отваливай домой и благодари свое опаздайство!
     - Случилось-то что? - Вьюгин посмотрел на раздраженное лицо старшины и решил добавить к своему обращению вежливое «товарищ милиционер». 
     - Черт его разберет! Группа отморозков ворвалась в школу.  Ну и набросились на всех, кто под руку попался.  Резали ножами, пыряли отвертками… кого по лицу, кому в живот… Орудовали каких-нибудь пять, от силы десять минут, а народу покромсали! На последок закидали школу РГДшками! Террористы… - Старшина кинул бычок и зло растер его по асфальту ботинком.  - В общем, не твоего, да и не моего ума дело.  Так что давай, пацан, рви отсюда когти! Сам целее будешь!
     
     
     Глава 33.  Кто смотрел в бездну, найдет дорогу во тьме
     
     Иногда, Иван жалел, что так и не научился молиться.  Теперь, перед лицом смерти, он не может поговорить с Богом, как это делали перед боем простые русские солдаты.  Или узники, отправляющиеся на эшафот.  Впрочем, в новое время им все чаще отказывали даже в такой малости. . . 
     Храмову снова вспомнился Великий князь Михаил Романов, покорно ожидавший суда скорого и праведного в «Королевских номерах».  По наивности все еще полагая, что люди одумаются, раскаются и все заживут несказанно счастливо, по принятой прадедом формуле: «Царь – отец, народ – дети». 
     Но взамен всеобщего покаяния и любви Великий князь дождался зуботычин и пуль.  Но кем были его судьи, чьей рукой народ смел ненавистное самодержавие? Профессиональный психопат, бывший жандармский осведомитель, записавшийся в революционеры налетчик и пара пьяниц.  Вот они, праведные судьи, которым так понравилось собирать трофеи с трупов, что через неделю они убьют архиепископа Андроника.  Ему отрежут щеки, отрубят руку и закапают в землю живым.  Но вначале не забудут обобрать до исподнего белья…
     В комнате стало необычайно душно, и сладковатый вкус тления, исходивший от ветхих стен, уже перебивал выветривавшиеся бензиновые пары.  Взглянул на часы – без четверти одиннадцать, а звонка все нет.  Взял в руки книгу, но строки не складывались, разбегаясь перед глазами пестрыми серпантиновыми лентами.  И снова вспоминался Великий князь, читающий накануне смерти мрачные рассказы Леонида Андреева.  Читал – и не верил…
     А потом пришли эти пятеро, настоящая боевая «звездочка».  И, вытолкав князя взашей, сделали невероятное - былью.  Несчастному Михаилу Романову даже не дали помолиться перед расстрелом, открыв беспорядочную стрельбу из наганов сразу после «иже еси на небесех…» Впрочем, как бы не духарились убийцы, они и сами балансировали на грани безумия: кони взбесились, оружие давало осечки.  Словно там, за скотным могильником, присутствовал кто-то еще.  Его, незримого, ужасались, потому и спешили смертью остановить слово.  И если нельзя сделать так, чтобы Бог не видел, так пусть хотя бы не услышал…
     Не поднимаясь с кровати, Иван посмотрел на рюкзак, забитый под завязку самодельным напалмом, как будто перед ним была его святая хоругвь.  Константинов символ с его победным кличем «In hoc vinces». 
     Пускай он не умеет молиться.  Но сегодня он станет разговаривать с Богом на языке огня.  Наречии Начала и Конца, Сотворения мира и его Страшного суда…
     Телефон зазвонил ближе к полуночи.  Возбужденный, прерывающийся голос Батова не говорил, а выплевывал какие-то несвязанные фразы о Варваре, последнем шансе на бывшей даче Каменских и еще о том, что времени больше не будет.  Его речь оборвалась на апокалипсическом «времени больше не будет» и многоточием понеслись следом быстрые пульсирующие гудки. 
     Храмов решительно поднял рюкзак и осторожно надел его на плечи.  Сейчас только Бог и бензин знают, что его ожидает.  И ответ прозвучит сегодня.  В ночь Хэллоуина, в канун Дня всех святых. 
     Иван знал, что на даче будет организована засада.