«А я – ловец человеков. »
      Г.  К.  Честертон
     - Нет мне до тебя дела, уходи - сказал мальчик, глядя на луну, и Сэт замер в нерешительности.  Он проделывал это десятки раз, доведя движения до автоматизма, считая, что ни мольбы, ни слезы, ни в силах его остановить.  И вот сейчас он застыл, пораженный этим неожиданным хладнокровием, словно ударом грома посреди января. 
     Мальчик продолжал смотреть на луну, и глаза его были холодны словно кубики льда в мамином “Мартини”. 
     Неважно сколько она пила, и чьей была матерью.  Сэт являл собой множество судеб, миллионы миров, которые порой еще в детстве мешали ему спать, и оставляли на утро, в память о себе, мокрые, желтые пятна на простынях. 
     Сэт невольно отпрянул.  Глаза его широко распахнулись.  Ни разу за его практику, чьи-то воспоминания не тревожили его.  Не брали верх над Миссией. 
     Этих событий не было. 
     -Никогда не было. - Пошептал он. 
     Сюда Сэт пришел относительно недавно – двадцать, тридцать лет назад.  Работы здесь хватало.  По большому счету, ее хватало везде.  Этот мир гнил изнутри.  Поэтому Сэт не задумываясь, прибегал к крайним мерам.  Карать не всегда приходилось самих грешников.  Можно было превратить их жизнь в ад, не трогая их самих и пальцем. 
     Смерть родных и близких, всегда, куда страшнее собственной, какими бы муками та не сопровождалась.  Сэт знал это наверняка.  И тем ужаснее, кара была для наказуемого, чем внезапней и бессмысленнее выглядела кончина их любимых, со стороны.  Самое же удивительное, заключалось в том, что грешник, просто считал своим долгом, после, возвести руки к небу, вопрошая – « За что?!!» С губ Сэта сорвался смешок. 
     Мальчик не обернулся.  Он продолжал смотреть на Луну, так, словно видел ее впервые. 
     А что если так оно и было? – понеслось в голове у Сэта.  Мальчишка удивлял его своим хладнокровием.  Да что там, удивлял, следует смотреть правде в глаза - настораживал. 
     Глаза. 
     Что- то было в его глазах.  ( Или же наоборот, чего-то не было…)
     Сэт попытался в очередной раз проверить кровные связи мальчишки.  От него на много поколений назад, пахло смертями.  Мафия? Его отец был членом банды? Однако дальше Сэт спотыкался, словно бы вступив на бегу в выбоину, скрытую густой травой. 
     Ладно, не важно.  Этого хватало.  С лихвой хватало. 
     И все же Сэт не решался.  Что-то было не так.  Что-то, определенно было не так, с этим мальчиком.  Это было очевидно, как и то, что ночь приходит вслед за днем. 
     От внезапно пришедшего озарения сердце Сэта забилось чаще. 
     Может ли быть такое? Что если это - новый посланник, новый исполнитель.  Неужели он сам был списан.  Неужели где-то проявил слабость? Никогда.  Сэт тряхнул головой, словно отгоняя это минутное затмение. 
     Ни разу за эти годы он не оплошал. 
     Вначале, когда он пришел сюда, все газеты страны кричали о нем первыми заголовками.  Местные писаки изощрялись, давая ему различные прозвища: «Второй Чикатило», или же еще более абсурдное «Мясник».  Он удивлялся их невежеству.  Никогда не имевший дела с мясом, или же еще какими, либо составными бренного человеческого тела, он был вершителем судеб.  Перстом Немезиды, если вам угодно.  ( Слегка отдавало пафосом, но именно так оно и было. ) Неужели все они были так слепы, что бы не видеть этого? Впрочем, это ему не было важно.  Он просто выполнял свое предназначение. 
     Один, раз, правда было, увлекшись, он вырезал жертве глаза.  После, Сэта несколько тревожило незнакомое доселе чувство вины. 
     Более он не позволял себе подобного. 
     Пора было действовать.  Пальцы нащупали рукоять армейского ножа.  Однако Сэт, неподвластный ранее ни сомнению, ни замешательству, не мог двинуться с места. 
     Было что-то чарующее в этой маленькой, одинокой фигурке, так бесстрашно балансирующей на краю, между жизнью и смертью. 
     И даже Сэт, проживший тысячи жизней, не мог не залюбоваться этим бесстрашием, граничащим с безумием. 
     Что-то подобное ему доводилось видеть лишь раз.  Но это было очень, очень давно.  Того парня звали Александр…
     Мальчик шевельнулся.  От неожиданности Сэт вздрогнул, (и, о ужас, чуть не вскрикнул).