.  При оружии. . .  Чего им терять? Да и пустое дело.  Думаешь, сидят, дожидаются?
     Участковый рассеянным взглядом обшарил комнату.  Решил, наконец. 
     – Короче, так.  Ты, Иваныч, бери мой мотоцикл, дуй в лагерь и звони в отделение.  Скажи – убийство, пусть немедленно группу шлют.  Преступники, возможно, еще здесь, пусть не резинят. 
     Выслушав такое распоряжение, сторож не кинулся его исполнять, непочтительно шумнул на лейтенанта:
     – Кончай дурить! Куда один?. .  Убьют – польза кому-то будет? Поехали, позвонишь, и будем ваших дожидаться.  Далеко твои изверги не убегут.  Тут автобусы не ходят. 
     Коля понимал, что Сивцов прав, но – нет, не мог отсиживаться, когда преступники, возможно, где-то рядом.  Стыдным казалось поглядывать из-под ладошки, не едет ли подмога? Сторож уговаривает, но сам же и подумает: жидковат милиционер против серьезных злодеев.  Да и нельзя упускать время.  Потом искать замучаешься. 
     Видя, что участкового не переупрямить, Сивцов махнул рукой. 
     – Ладно, шут с тобой! Пошли. 
     - Нет уж, Иваныч, я сам. . . 
     – Пошли, говорю. . . 
     Путь, показавшийся ночью Бобру бесконечным, участковый и сторож проделали за считанные минуты.  Но на берегу они никого не застали, только слегка дымилось недавно оставленное и не залитое кострище. 
     12
     Сторож и участковый с полудня, бранясь сначала про себя, а после и в голос, набивая на пальцах мозоли, вертели телефонный диск, дозванивались в Индустриальный, а после, отчаявшись, в райцентр.  Но в трубке после нескольких цифр начинала оглушительно выть сирена или возникали какие-то посторонние разговоры, либо попросту стояла тишина. 
     Лишь ближе к вечеру появилась связь с отделением милиции в Индустриальном…
     – Трое? Молодые? Приметы давай! Я ориентировку загоню. 
     Голос дежурного продирался сквозь колючий треск в трубке. 
     – Да нету примет, пятый раз объясняю, – проорал Николай, потому что дежурный его тоже слышал неважно.  – Группа едет?
     – Собираем. . .  Тут начальник тебя. . . 
     – Ну, ты как там? – осведомился Белоногов.  Казалось, провода исправнее передают его руководящий баритон.  – Группу готовим.  Выйдет в четыре утра. 
     – Как в четыре? – удивился, Воронков.  – До утра еще. . . 
     – До утра там делать нечего.  Осмотр в темноте не произведешь.  Подозреваемые, говоришь, смылись? Так ты их как будешь ночью в лесу ловить? У меня дивизии для оцепления нету. 
     Начальник отделения, наверно, был прав, но такая потеря времени казалась Воронкову немыслимой. 
     – За домом надо присмотреть, чтобы, действительно, не сожгли,– подытожил Белоногов. – Ничего там не трогай, пусть будет, как есть.  Твое дело – охранять место происшествия до прибытия специалистов.  Не переживай.  Мы тут дороги перекроем.  Никуда эти ухари не денутся. 
     Положив трубку, Коля огорченно посмотрел на Сивцова. 
     – До завтра, Иваныч, придется ждать.  Так-то. . .  Поеду Прокопия караулить.  А то еще вернутся, подпалят или труп спрячут. 
     – Я с тобой, – сказал сторож.  – Одному нельзя. 
     Жена Сивцова, полная, не очень опрятная, но приветливая и скорая на угощение тетка, собиравшая к ужину, заслышав, куда налаживается супруг, вмешалась так бурно – никуда не пойдешь! хочешь, чтоб на старости лет дурную башку оторвали?! – что участковый вскоре понял: на Семена Ивановича рассчитывать не приходившая.  С перепугу у Петровны открылся небывалый напор, муж едва отмахиваться успевал: ладно, ладно, не голоси! .