.  Он же добрый.  Дедушка, это я, Коля, я ведь тебя люблю.  Нет, он защитит в случае чего…»
     Воронков мысленно разговаривал с дедом.  Существовала между ними какая-то связь, передающая не мысли, не чувства, а что-то иное, более древнее и прочно забытое, что накрепко связывает людей или заставляет их убивать друг друга.  Проводниками для этой связи служили воздух, лунный свет, шепчущий лес и твердь под ногами.  Но Коля все равно побаивался старика, потому что это был уже не тот его ворчливый, ласковый дедушка.  Из кустов вместе со знакомым запахом табака, машинного масла и пропотевшей одежды сочился другой, зловещий – запах крови. . . 
     Николай пришел в себя от пронзительного крика ночной птицы – прямо над головой! Воронков вздрогнул.  Все также потаенно вздыхала сопка, ярилась луна и вдалеке, за невидимым лагерем, холодным огнем горела гладь озера.  Ветер стих, и кусты замерли, словно отдыхая перед новым порывом. 
     Николай приблизился к зарослям, осторожно раздвинул их стволами ружья, пошарил лучом фонаря.  За мешаниной растительности никого не было. 
     Участковый глянул на землю.  Влажная трава была примята.  Но это не походило на следы ног.  Здесь будто протащили что-то большое, тяжелое.  Николай поднял глаза на откос. 
     Или оно свалилось со стены и откатилось в сторону? Раздвигая ветки, он продвинулся вперед, сапогом отстранил высокую траву и увидел прямо у своих ног человеческое тело.  Руки лежащего были неестественно вывернуты, а ноги смялись, как у старой тряпичной куклы, из которой вытряхнули опилки.  Голова трупа запрокинулась, и на Воронкова таращились глаза, в которых плавали желтые отблески.  Из-под растянутых губ поблескивал оскал.  Мертвец будто ухмылялся: нашел все-таки?!
     21
     Утром прибыла целая кавалькада машин.  Приехали начальник поселкового отделения милиции Белоногов с подручными на стареньком, побитом «УАЗе» с мигалкой.  Начальник районного угрозыска Шувалов в сопровождении двух оперов, следователь прокуратуры, криминалист и судебный медик прикатили на серебристом японском «джипе».  В громоздком, похожем на старинный танк «автозаке» прибыл десяток широкоплечих собровцев с автоматами и в бронежилетах.  Оттуда же выпрыгнула поджарая, угрюмая овчарка в сопровождении кинолога.  С опозданием подтянулся грузовик для перевозки трупа.  Как вскоре выяснилось, он оказался самым необходимым транспортным средством. 
     …Белоногов пил чай в сторожке Сивцовых.  Хозяев уже второй час допрашивали опера.  Прокурорский следователь производил осмотр усадьбы Овчинникова, а после собирался на сопку.  На берегу перекликались энергичные голоса собровцев, затеявших купаться.  Эти вообще прокатились зря, некого им было обезвреживать. 
     – Та-ак, значит, проспал?. .  – в двадцатый раз от нечего делать заводил Белоногов всё ту же песню.  Коля Воронков пригорюнился на табуретке у другого края стола. 
     – Ла-адно, разберемся с тобой.  Проспал, понимаешь, потом испугался. . .  Пугливый! Я тебе что сказал? Охранять место происшествия и никаких промблем.  А ты? Спать в милицию пришел? Спать в пожарке сподручно.  Ладно, разберемся. . . 
     Белоногов костерил участкового лениво, без особого зла.  Злым начальник отделения не был от природы, но пусть чувствует подчиненный ответственность, а заодно и знает, с кем имеет дело.  В последние годы майор испытывал в руководящем кресле свербящий неуют.  Давила «криминогенная ситуация», а на пенсию, ему казалась, еще не пора. 
     В сенях послышались шаги, и в комнату ввалился начальник розыска Шувалов, невысокий, квадратный, похожий на небольшого медведя.  Серый пиджак сидел на нем коробом.  Пригладив внушительной пятерней ежик на голове, шеф угро подошел к столу и со стуком бросил на него продолговатый сверток.  Оберточную бумагу украшали голубые печати и подписи понятых. 
     Шувалову можно было дать лет тридцать пять, но лицо он имел мальчишеское, а глаза шебутные, что не очень вязалось с общей солидностью фигуры. 
     – Чего это принес? – спросил Белоногов. 
     – Ружжо,– сообщил Шувалов. – Для охоты на людей. 
     – На сопке нашли?
     – Где же еще! Где сами, там и шпалер ихний.  Чего с нами не пошел?
     – Да сердце что-то стало побаливать, а там на крутизну лезть. 
     – На пенсию, Петрович, не думаешь?
     Этот вопрос Белоногову не понравилось.  Он нахмурился. 
     – Думаешь, все там?
     Шувалов пожал плечами. 
     – Сторож троих видел.  По следам тоже так выходит. . .