Посмотрим. 
     – Считаешь, разборку затеяли?
     – Скорее всего.  Обкумарились, перегрызлись.  У них там узел конопли.  А может тот, здоровый, что с обрыва упал, решил от подельников избавиться.  Их сейчас не спросишь. 
     Белоногов помолчал, потом похвалил Шувалова:
     – Правильно мыслишь.  Мне из Индустриального дежурный звонил.  Солдата беглого задержали.  Здешний, Куценко фамилия.  Раскололся – его кореша.  Трое их и было. 
     Начальник розыска рассердился:
     – Ну, ты и. . .  субчик.  Знаешь, а сидишь, помалкиваешь. 
     Белоногов довольно ухмыльнулся. 
     – Ты не на меня, ты на этого деятеля покричи, – он указал на Николая. 
     - Чего ради?
     - Как – чего? Слыхал же, как он службу правил.  То отсыпался, то боялся.  Вернемся – накажу. 
     – Ты лучше себя накажи, – сказал Шувалов.  И скомандовал Коле: – Иди, погуляй. 
     Когда за участковым закрылась дверь, Белоногов обиженно проворчал:
     – Зачем при подчиненных-то?. .  Если б он не проспал, мы бы промблем не имели.  Где сейчас труп потерпевшего искать? Вон, следователь уже гундосит.  Это же надо было так дрыхнуть, что под носом утащили, а он и ухом не повел. . . 
     – Промбле-ем, – передразнил начальник розыска.  – А ты зачем зеленого пацана одного сюда сунул? Его счастье, что заснул.  Полез бы на троих, они б его рядом с Овчинниковым положили.  То-то бы промблем привалило. 
     – Трус он и больше ничего.  Я в свое время. . . 
     – Ты – да, ты крутым парнем был – с торговками на базаре воевать! Может, этот твой участковый и глуповатый по молодости, но, что не трус, то факт.  Ты его погнал одного в эти развалины труп охранять.  Молодец! А он пошел.  Когда стрельбу услышал, мог в сторожке отсидеться.  А он на рожон поперся! С перепугу, что ли? А потом честно обо всем доложил, не выкручивался. 
     – Мой сотрудник, я ему и оценку дам! Вот возьму, да выгоню из отделения к чертовой матери! – окрысился Белоногов.  Достал его этот квадратный опер.  Не иначе, в начальники криминальной милиции метит. 
     – Выгоняй, – согласился Шувалов.  – Только побыстрее.  Я его к себе в розыск заберу.  Ума вложим, но главное – у него совесть есть.  А у некоторых свисток в том месте болтается. 
     Выйдя на крыльцо, начальник розыска закурил, окликнул топтавшегося поодаль Николая. 
     – Эй, лейтенант, ходи сюда!
     И когда Воронков нехотя подошел, осведомился:
     – Чего разнюнился? Первый, думаешь, твой прокол? Их еще на твоем веку будет – замучаешься считать! Все равно бы ты троих не взял, а башку бы тебе отвинтили.  Не журись. 
     Коле от этих утешений веселей не становилось.  Он по-прежнему пристально изучал свои сапоги. 
     – С другой стороны,– негромко сказал Шувалов,– как говорится, нет худа без добра.  Повязали бы мы их, пока суд да дело.  Вояки таких вещей не любят, начали бы замазывать.  Прокуратура у них ведомственная, послушная.  Еще бы и прекратили за недоказанностью.  А так. . .  что заслужили, то и получили, собаке – собачья смерть.  В розыск не хочешь перейти? Сыщиком.  Это тебе не кухонных боксеров воспитывать!
     – Какой из меня сыщик? – буркнул Коля. 
     – Нормальный.  Поможем, а работа сама обкатает.