Сом – крутой, из блатных, пришел в роту с судимостью за плечами.  И они, привыкшие подчиняться ему, остались. . . 
     Бобер числился уже в «фазанах».  «Деды» его шибко не доставали – сам «салаг» тренировал.  До дембеля оставалось меньше года.  На кой черт и сдался ему тот побег? Сдуру как-то получилось.  Пошел вроде проводить, да так и не вернулся. 
     Сомяре, тому, конечно, обратного ходу не было.  Получил условный срок «по малолетке», а перед армией до самого призыва опять под следствием ходил.  Как-то отмазался.  Прекратили дело «за изменением обстановки», спихнули служить в стройбат, авось исправится. 
     Хрен он исправился! Бухал да на «губе» торчал, пока с гражданскими хату не ограбил.  Менты шайку выцепили, но, поскольку в нее затесался воин, передали дело в гарнизонную прокуратуру.  Пока следствие, то да се, Сомяру отправили в часть, под надзор командования.  Оно, командование, старается «чепэ» замять, ему за таких Сомов отвечать приходится.  Но тут уж взъелось: сажать, сажать его, гада! Достал отцов-командиров.  Ничего удивительного, что Сом погулял-погулял по родной части и намылился в бега.  Терять-то нечего. 
     То, что Сом Куцего прицепил,– это понятно.  У Куцего родня в этих местах.  Жил когда-то здесь с родителями, потом переехал за Урал, а служить вот обратно загнали.  У него, как и у Бобра, со здоровьем не все в порядке, потому и угодил в «гвардейские» войска.  Но на кой черт Сомяре Фуфел понадобился – вопрос! Фуфел – не человек, говно вприпрыжку, чмырь.  Маленький, дохлый, в очках. . .  Интеллигент коцаный! В институт, видишь ли, не поступил.  Закосить не вышло, чтоб от военкома откупиться – денег нет.  Рассказывал, что родители все боялись, чтоб сынуля в «горячую точку» не загремел.  Он и угодил в «холодную». . . 
     Угодить бы его головой в озеро, за то, что сотворил ночью. . . 
     Сом особо не скрывал, что обрываться хочет.  Фуфел узнал – пришел и бухнулся на коленки: возьмите с собой, мне бы до краевого центра добраться, а там я телеграмму дам, родители приедут, заберут.  Таким, как Фуфел, в армии абзац, а в стройбате тем более.  Задрочили его «деды».  Салаги, и те мимо не проходили.  К тому же работа по двенадцать часов, в грязи да на морозе, в «рыбьем» бушлатишке, и условия жизни собачьи.  Легко мог загнуться Фуфел, или калекой бы его сделали. 
     Почему Сом согласился? Может, пожалел.  Может, он только в части беспредельничал – там по-другому и не проживешь, самого обломят.  А Фуфел, он хоть и Фуфел. . .  но все равно, так нельзя.  Бобер, например, никогда его не морщил. 
     Короче, переоделись в трико, взяли хлеба, рыбных консервов и подались.  Перед этим выпили неслабо.  Куцый корефанил с Бобром, потому и того пригласили к « прощальному ужину».  Расстаться.  потом оказалось трудно, Бобер пошел их провожать, да так и увязался. . .  На свою голову!
     От части через лес добрались до поселка.  Особо не хоронясь, погуляли по улицам – патрулей тут не водилось, а в родном подразделении хватятся не скоро: эка невидаль – кто-то в самоволку свалил!
     Между делом договорились с водителем грузовика, и добрячий мужик подбросил их до станции.  Но прежде Сом куда-то отлучился.  Он и раньше в поселок нырял часто, было у него тут к кому заглянуть.  Вернулся с продолговатым тряпичным свертком. 
     – Это что? – поинтересовался Куцый. 
     – Х. . . й запасной, – объяснил Сом. 
     Но по дороге, в кузове, развернул и показал.  В мешковине был двуствольный ружейный обрез шестнадцатого калибра с отпиленными стволами и прикладом.