– Раньше флаеры над Золотым Горлом летали свободно.  Потом начали глохнуть и падать.  Если из нашей шизоидной затеи что-то получилось, они, по идее, опять должны летать беспрепятственно. 
     - Так в чем проблема? – удивился Андрей.  – Вызывайте флаер. 
     - Проблема в том, кто полетит…
     - Я, конечно. 
     - Ага, щас.  Так я тебя и сунул головой в печку. 
     - Ваше превосходительство, - сказал Андрей самым официальным тоном, на который оказался способен.  – Я, как Полномочный Инспектор Комиссии по экстремальным ситуациям, обязан проверить результат данного эксперимента. 
     - Обязан, - огрызнулся Сергей Павлович.  – …Пр-рывосходительство!. .  А если гробанешься? А если и жив останешься, как тебя оттуда доставать?
     - У меня есть навыки вождения в любых условиях.  Да успокойтесь вы, Сергей Палыч.  Все будет нормально. 
     - Нет уж, я сам. 
     - Да какой из вас пилот? Это же не по лесу на кобыле гарцевать.  Или вы кого-то другого пошлете в приказном порядке совать голову в печь?
     - Добровольца найду. 
     - Так я и есть первый доброволец. 
     - Тьфу на тебя, - сказал губернатор.  – Языкастый ты. 
     - Не утерпим же!
     Губернатор покачал головой. 
     - Не утерпим, это точно.  Ну ладно, сейчас вызову флаер, утром сгоняешь.  Но если убьешься, домой не приходи. 
     - Тьфу на вас, ваше превосходительство, с такими напутствиями, - в тон ему ответствовал Андрей. 
     
     11. 
     
     Под серебристым брюхом легкого флаера проносился лес – сплошная поверхность его верхнего яруса из намертво переплетенных друг с другом крон.  Эта поверхность напоминала земную твердь, ухабистую, кое-где зияющую темными провалами.  Солнце встало уже высоко, его ослепительные лучи били в прозрачный колпак кабины, и Андрей включил светофильтры. 
     В крохотном наушнике раздался голос губернатора. 
     - Икар, я База, прием. 
     - Слышу хорошо, - отозвался Андрей, забирая все больше к югу, от чего флаер кренился на бок.  – Между прочим, благополучно до цели долетел Дедал.  Кто придумывал позывные?
     - Черт его знает.  Они постоянные.  Андрюша, смотри в оба.  Сразу не лезь, сделай пару кругов, прикинь, как машина себя поведет…
     - Слушаюсь, База, - гаркнул Андрей.  – Есть ходить кругами. 
     - Не паясничай.  Что, дурной пример заразителен?
     - Никак нет, это для поднятия духа. 
     Они переговаривались в том же роде, пока приборы не показали, что флаер почти у цели. 
     - Глохнет обычно еще на подлете, - в двадцатый раз напомнил Сергей Павлович.  - Обойди узким кругом, должен почувствовать по двигателю.  Если что – газу и обратно!
     Андрей не ответил.  Он набрал максимальную высоту, на которую был способен флаер, чтобы увидеть котловину издали.  И все же Золотое Горло разверзлось под брюхом машины внезапно, будто специально подстерегало.  В его глубине еще лежал плотный сумрак. 
     Андрей положил штурвал круто вправо и, как ему советовали, пошел по кругу.  Двигатель вдруг дал сбой, флаер будто споткнулся, но тут же снова набрал обороты и выровнялся.  Впрочем, он с самого старта слегка барахлил.  Здешняя техника порядком изношена, новые поставки – редкость, а ремонтом последние год-два заниматься было недосуг.  Губернатор, услышав перед стартом неровный ритм мотора, хотел вовсе отменить полет, но Андрей просто захлопнул фонарь кабины. 
     Он внимательно вглядывался вниз.  Да, в случае чего, аварийная посадка на лес невозможна, в этих кронах костей не соберешь.  И в котловину мягко не сядешь, если двигатель, действительно, замрет.  А парашютов на флаерах с их малой высотой полета вообще не полагалось за бесполезностью. 
     Он еще два раза облетел вокруг Золотого Горла.  Иногда двигатель начинал неровно постукивать, но это не походило на предвестие катастрофы. 
     - Андрей, - взывал, наушник.  – Андрей, ты как?
     - Круги нарезаю, - хмуро отозвался Андрей. 
     - И что?
     - Голова кружиться начинает.  А так – ничего. 
     Андрей зашел на новый виток.  Нет, так ничего не определишь.  Будешь летать, как муха над цветком.  Он резко повернул штурвал. 
     Хищное Горло теперь неслось, казалось, прямо на него, готовое в любую секунду сглотнуть пылинку летательного аппарата.  Андрей дал максимальный газ.