.  – рыдал вали, подползая к ногам нового шахиншаха и истово целуя носы его туфель. 
     - Нашли! Нашли! Когда он изволила сама прийти к своей сестре! Не соверши она этой оплошности, не пожирали бы теперь коршуны ее праха!
     Ха!. .  Ха!. .  Ха!. .  – откликнулось эхо, гуляя меж колонн.  Каменные птицы, венчающие их массивные торсы, смерили людей взглядами, полными ледяного презрения.  Свидетели былого могущества Персии, они так и не смогли примириться с тем, что ее неоспоримое величие кануло в лету вместе с таинственным исчезновением законного царя.  И теперь, как бы ни старались они разглядеть золото и алмазы, украсившие трон самозванца, в его черной тени они видели лишь глину да пустое, тусклое стекло.  И потому стражи Зала Сотни Колонн надменно молчали, изредка прислушиваясь к разговору внизу – впрочем, без особенного любопытства. 
     - О шахиншах, да будут твои дни исполнены величия! О царь времени, Аллах всемогущий да пошлет тебе блаженство-о-о-о! – выл вали, лобызая колени самозванца, но ощущая на губах привкус собственной скорой погибели.  – Дай нам время до восхода солнца, и мы найдем ее!. . 
     Везирь подбросил голову вали мыском расписной туфли, и уперся ногой ему в грудь. 
     - Ты получишь это время, о недостойный! – прохрипел он.  – А это, чтобы ты помнил о том, что время – бесценно!
     С этими словами везирь выхватил кинжал.  Вали беззвучно воззрился на оказавшееся перед самыми его глазами лезвие, но даже не подумал отстраниться.  Лезвие неторопливо приблизилось к его блестящему от пота лбу, легонько коснулось кожи, а затем взлетело вверх, обнажая тонкую полоску черепа под мгновенно лопнувшей кожей. 
     Лоб обожгло огнем, но вали не позволил себе закричать.  Перед глазами мелькнули кровавые блестки, на какое-то мгновение он потерял равновесие – и качнулся вперед.  На счастье бедняги, этот нечаянный поклон решил его судьбу. 
     - Мне нравится твоя покорность, - молвил везирь, отнимая ногу от груди вали.  – Она заслуживает подаренного тебе времени.  Потрать же его со смыслом, о презреннейший из людей!
     
     
     * * *
     
     
     Путники миновали заброшенный сад и обошли поросший сорняками краешек поля, и только тогда чужеземец немного замедлил шаг. 
     - Почти пришли, о моя луна, - улыбнулся он, оборачиваясь.  – Скоро я расскажу тебе все, о чем ты жаждешь узнать. 
     - Пришли?. .  Куда?. .  – Нум посмотрела вокруг, надеясь увидеть какое-нибудь жилище или хотя бы пещеру, но темнота плясала беснующимися светлячками, и ничего хотя бы отдаленно напоминающего убежище, ей разглядеть не удалось. 
     Нум подняла на незнакомца вопросительный взгляд:
     - Куда же мы пришли?. . 
     - Туда, где сможем поговорить о будущем, будучи при этом в безопасности от прошлого, - рассмеялся незнакомец, и в тот же миг, словно по волшебству, светлячки скрылись в траве, подсвечивая ее снизу ярко-желтым.  Земля загоревшаяся золотом, упала ниже, и Нум ахнула. 
     Сумерки, оплетенные гибкими ветвями деревьев, вытянулись и загустели, внезапно обретая плоть.  Запахи ночных цветов потянулись по образовавшимся колоннам, и обвили их изящными серебряными змеями.  В то же мгновение из их неподвижных распахнутых ртов вырвалось пламя.  Живое, оранжевое и чистое, оно сбрызнуло собою небо, и облака, подсвеченные его теплыми потоками, излились на землю пахучим, серебристым дождем, немедленно превратившимся в ступени. 
     - Красиво? – услышала Нум позади себя, но не сумела ответить: язык словно прирос к нёбу. 
     Чужеземец обошел вокруг девочки и стал чуть поодаль, с нескрываемым удовольствием наблюдая за выражением ее лица.  А Нум тем временем смогла сделать единственный, робкий шажок вперед. 
     Перед ней возвышалась изумительная в своей сказочной красоте беседка.  Ее узорчатый восьмигранный купол, изукрашенный небесно-голубой мозаикой, спорил с лазурным взглядом чужеземца, а подпирающие свод изящные колонны, выглядели едва ли не так же внушительно, как и он сам.  Волшебное пламя, в мгновение ока создавшее чудо, каких не видывал свет, теперь затихало, сворачиваясь в центре беседки крохотным, темно-красным коконом, пока не исчезло совсем.  В темноте, окутавшей беседку, Нум заметила таинственные рисунки, опоясывающие купол беседки. 
     - Всемогущий Аллах!. .  – только и сумела вымолвить Нум. 
     Но чужеземец оказался рядом мгновением раньше, чем последнее слово сорвалось с ее языка, и прикрыл ей рот ладонью.  Под куполом беседки заплясали разгневанные тени. 
     - Не смей! Имени его не смей здесь произносить!. .  - с омерзением прошептал незнакомец и отнял руку от лица девочки. 
     Нум испуганно отстранилась. 
     - Почему?. .  – выдавила она через силу. 
     - Нельзя. 
     - Нельзя?. . 
     Тени метались под куполом, будто летучие мыши, обезумевшие от неожиданной вспышки яркого света.  Их лилово-фиолетовые абрисы то и дело утрачивали четкость, линии расплывались, болезненно вспыхивая, пока не исчезли совсем.  И тогда под сводами беседки вновь воцарилась разреженная полутьма. 
     - Ну вот… - вздохнул незнакомец, с сожалением проводив взглядом последнюю из теней.  – Ты их убила. 
     Нум побледнела.