НОЧЬ ЗИМНЕГО СОЛНЦЕВОРОТА
     
      ПЛАН
     1.  Вступление (От наших дней к событиям той ночи). 
     2.  Основная часть (событие той ночи). 
     3.  Развязка (Всё неожиданно объясняется). 
     
      Большинство людей всю жизнь остаются хоть чуть-чуть детьми, и рассказы о таинственных и ужасных событиях, от которых на сердце наползает холодный, липкий туман страха - нравятся многим, ведь именно малыши очень любят немножко бояться.  Главное, чтобы страх был ненастоящий, не имеющий ничего общего с реальностью.  Наверно именно поэтому, после внезапного отключения электричества, зимним вечером, на одной подмосковной даче, в компании, собравшейся по случаю дня рождения хозяйки, темы разговора начали постепенно уходить в сторону таинственного и мистического.  В камине уютно потрескивали поленья.  На столе, с простыми, но обильными закусками, винами и царицей всех русских застолий - водкой, маяком возвышалась толстая свеча.  Причудливые тени собирались в сумеречных углах просторной, обшитой "вагонкой" комнате двухэтажного деревянного дома. 
     После очередного тоста за именинницу, гости, люди, как и хозяева, солидные, степенные, пребывающие в возрасте, именуемом без уточнения средним, неспешно выпили, закусили и беседа, до этого текущая непринужденно, завяла.  Все сидели молча, слушая вой вьюги за окном, шуршание снежинок по стеклу и целую симфонию других звуков, которые принято считать тишиной. 
      - Хорошо, что электричество вырубило, наконец, нарушил молчание один из гостей - А то продолжали бы сидеть, да на "голубой экран" украдкой поглядывать. 
      - Телевизор - враг застолья - поддержал его другой. 
      -Мне нынешняя погода, обстановка, и всё остальное напомнили одну историю, которая произошла много лет назад - начал третий - моложе остальных присутствующих - зять хозяйки дачи.  - Если никто не возражает я её, пожалуй, расскажу - Его поддержали, и лишь именинница, крашенная в шатенку дама лет около пятидесяти, досадливо поморщилась - зятя она недолюбливала. 
      В студенческие годы стипендии мне, конечно же, не хватало, и чтобы немного подзаработать я устроился ночным сторожем во вневедомственную охрану.  Добрую половину небольшого,
     подмосковного городка, где я тогда жил, занимала обширная промзона.  Рабочий график заставлял дежурить через две ночи на третью, на каждом предприятии имелась сторожка с засаленным продавленным диваном, столом, на котором можно было разложить конспекты и непременным допотопным телефоном, в чью трубку еще дедушка Ленин кричал наверное, смешно картавя "Аллё! Барышня?"
     В один из непогожих зимних вечеров, часов около 8-ми, я сидел дома за учебниками, чтобы не вылететь за неуспеваемость приходилось серьёзно заниматься. 
     Из глубин "Металловедения" меня выдернула пронзительная телефонная трель.  Звонила коллега по работе, очень приятная пожилая женщина, всегда предлагавшая угоститься чем-нибудь из того, что постоянно пекла сама.  В этот раз у нее прихватило поясницу, и сил выдержать ночь на дежурстве, она в себе не находила. 
     -Димочка выручи, а в твою следующую смену я за тебя отработаю, - умоляюще закончила она.  Я подумал и согласился.  Сборы не заняли много времени, объяснив родителям, куда ухожу, я выскочил из тускло освещённого подъезда стандартной панельной девятиэтажки в холодную тьму. 
     Зимние вечера в наших краях очень сильно различаются, в зависимости от погоды.  Свежевыпавший снег делает пейзаж похожим на рождественскую сказку.  Если же он лежит давно и успевает загрязниться, то природа выглядит мрачно и уныло.  В этот вечер из плотно и низко нависших туч, прорываемых иногда удивительно круглой и яркой луной, сыпались колючие заряды снежинок.  Прохожих на скудно освещённых улицах было мало, автомобилей ещё меньше.  Ёжась от пронизывающего ветра, я спешил на окраину к нужной мне автобазе.  Постепенно жилые районы сменились бесконечными глухими заборами, которыми ограждали свою территорию различные предприятия.  В этой части города стало вообще безлюдно, лишь слышался вдалеке хриплый собачий лай.  Наконец показалось нужное мне длинное светло-серое здание в три этажа.  К нему примыкали гаражи с авто техникой и всю эту территорию, конечно же, опоясывало традиционное ограждение из бетонных плит.  В то время искусство граффити до нас ещё не дошло, и кроме известных каждому неприличных надписей бетонные плиты его составлявшие, ничто не украшало.  Я, наконец, то добрел до конца этой малой китайской стены, примыкавшей к небольшому квадратному зданию из силикатного кирпича, окно которого приветливо светилось.  Именно здесь мне предстояло провести эту ночь. 
     Прямо передо мной оказались решетчатые металлические ворота, запертые на ночь грандиозным амбарным замком.  Калитка в воротах была оставлена открытой.  В неё я и проник, и, сделав с десяток шагов по скрипящему снегу, уперся в дверь сторожки, выходящую на внутренний двор. 
      Больной Мария Николаевна вовсе не выглядела.  Наоборот, была она не по годам крепкой и жизнерадостной.  Увидев меня, она заметно повеселела, и, оставив, несмотря на протесты, кулёк с пирожками, быстренько собралась уходить.  Я проводил пожилую женщину до калитки, запер засов, и перед тем как заняться своими делами, решил обойти территорию.  Пространство автобазы дорожной техники имело в плане прямоугольную форму, огороженную по периметру бетонным забором.  Ворот было двое, одни постоянно используемые, которые охраняет наша сторожка, вторые запасные, наглухо замурованные, по-моему, их так никогда и не открывали.  После того как я убедился, что с ними всё обстоит как обычно, я обошёл вокруг центрального здания и примыкающих к нему гаражей, убедился, что все двери и ворота заперты, освещение кроме дежурного везде выключено, словом всё в порядке.  В этот момент из-за туч наконец-то вышла луна, снег прекратил сыпать и я невольно залюбовался представившейся картиной.  Вокруг со всех сторон виден был один лишь забор, который закрывал собой все остальное.  Здание автобазы оставалось за спиной.  Справа вдалеке возвышался недостроенный и заброшенный корпус Большого Завода.  Слева, также где-то вдали, развалины чего-то аналогично не построенного, правда, с силуэтами двух башенных кранов.  Через решетку ворот проглядывал начинающийся за железной дорогой лес.  Все это освещалось луной и свежевыпавшим снегом.  В общем, красота необыкновенная.  Вздохнув оттого, что никто кроме меня не может полюбоваться этим великолепием, ведь по заверениям Марии Николаевны ни одной живой души, кроме любимца местных механиков, пса Жиклёра, на базе не осталось, я, с трудом уже вытаскивая промокшие ноги из неутоптанного снега, двинулся к сторожке.  Сбоку к ней лепилась собачья будка, где и обитал пес, но сейчас его не было видно, судя по следам, убежал, по своим собачьим делам. 
     Я не стал забивать себе этим голову, а нырнул быстрее в тепло сторожки, снял промокшие ботинки и принялся отогреваться.  Электронные часы на столе показывали 22:10.  Местный дворник приходил к 6, и после этого можно было, ехать на лекции в институт.  Чтобы с утра не быть разбитым следовало укладываться спать.  Внимание моё привлекла книга, лежавшая на столе и очевидно забытая Марией Николаевной.  Переплет тёмный и новый без названия, а бумага пожелтела от старости.  Мне стало интересно, и я открыл наугад.  "Ночь зимнего солнцеворота" - заглавие, с которого начинался текст, отпечатанный старинного вида буквами.  "Ночь зимнего солнцеворота - самая длинная ночь в году, когда открываются врата между мирами, и силы зла могут беспрепятственно проникнуть в мир людей.  Князь тьмы обходит свои владения и собирает урожай заблудших душ, искушает слабых и сражается с сильными.