Оксана тоже никуда не пошла.  Когда прочие уже отправлялись за добычей, Тиш увидел, что она достала зеркальце, кошелек с расческой и косметикой.  Оксана еще раз взглянула на Тихоню так, будто он должен ее остановить или хотя бы сказать что-нибудь.  Но мальчик опять не знал, что ей сказать, потому вышел следом за Севой и захлопнул дверь. 
     В тот день они больше тратили деньги, чем зарабатывали.  Взяли много еды, чипсов и консервов.  Кое-что и стащили с прилавков.  У одного улыбчивого бородатого мужичка на рынке купили самодельные леденцы с шоколадной начинкой.  Какой-то бомж приобрел для них дешевого вина и «Момента», за это беспризорники дали ему денег. 
     -К-кто т-такой этот Т-тот? - спросил Тиш вечером надеясь, что алкоголь развяжет языки его маленьких друзей. 
     -Тот, Кто Приходит За Нами, - пожал плечами Витек, будто речь шла о чем-то обыденном. 
     -Он в-вроде с-смерти, д-да?
     -Нет, ты что.  Смерть приходит за всеми.  Тот только за нами.  Мы его пастбище, так он говорит, - бросил Витек. 
     -Т-так к-кто он – ч-человек? – не унимался Тиш. 
     -М-может, т-ты заткнешься, - передразнила его Натка и выплюнула самодельную карамельку.  Тихоне тоже показалось, что начинка так себе.  Шоколад был прогорклый, с привкусом железа. 
     -Он как человек, - пробормотал Саня, до сих пор сидевший в уголке, подальше от двери. 
     Тиш решил расспросить его на следующий день.  Ему показалось, Саня готов говорить об этом.  Сейчас он сидел под одной из низко нависающих труб, похожий на маленького грязного зверька.  Его льняные волосы отросли до плеч, слиплись влажными сосульками.  Иногда из всех здешних детей он казался Тихоне самым грязным потому, что было очевидно – ему здесь не место. 
     Светка кашляла, сопела в другом уголке.  Кажется, простудилась.  Оксана в тот день не вернулась домой.  В это место, которое беспризорники называем своим домом.  И наступившая ночь оказалась страшнее вчерашней потому, что в ней было больше настоящего.  Светка шептала что-то и плакала, Тихоня прислушивался сквозь сон к ее раздражающему нытью.  Девочка бредила о железной руке в черной кожаной перчатке. 
     Мир вертелся вокруг Тиша вместе со всеми звездами и облаками-великанами, и жемчужными червями труб, и шевелением неприкаянных тел.  Дрянной алкоголь оказался хуже клея.  Он не подменял реальность, а только делал ее более отчетливой и тошнотворной. 
     А утром стало только хуже, и Тиш хотел было остаться.  Он знал, что в этот день Саня будет сторожить бункер потому, что у него повреждена рука.  На все расспросы он коротко ответил:
     -Порезался. 
     Но Светка толкнула Тихоню в бок своим корявым замызганным локтем, укутанным в тряпки.  Мальчик понял, что остаться хочет она.  Ее так и тянуло к Сане, хоть Светке было всего лет восемь.  Вероятно, она хотела стать ему кем-то вроде сестренки.  В конце концов, ее оставили без разговоров, ведь она была больна. 
     А остальные ушли в город, чтобы провести обычный день.  Тиш шел нехотя.  И дело было не в самочувствии или лени.  Просто стало ясно, что ему пора.  Ни к чему здесь больше оставаться.  Единственное, что держало его – Тот.  Тихоня должен был разгадать эту загадку, даже если его любопытство дорого обойдется.  Он думал про Тота всю дорогу, повторял про себя его имя, а Игорь, самый младший мальчик, услышал и сказал:
     -Так одного бога в старину звали – Тот.  Но наш-то не бог, нашего мы сами так придумали называть. 
     Светило солнце, падал редкий снег, и Тиш опять вспомнил про Новый год.  Никто никогда не дарил ему подарков, но Тиш верил в Деда Мороза, и думал, что будет верить всегда.  Он хорошо помнил, как мать однажды привела Деда Мороза к себе домой.  Белобородый человек был сильно пьян, и они с матерью долго обнимались на ее кушетке за шкафом.  Потом Дед остался с ней жить на месяц или на два.  Он так и ходил по дому в отороченной мехом шубе, а иногда – в красных семейных трусах.  Тиш много раз спрашивал, как его зовут, но гость неизменно утверждал, что он Дед Мороз. 
     Потом мама выгнала Деда за то, что он много пил и совсем не приносил денег.  Тихоня видел, как он уходит в дождь, неся на плече мешок с пустыми бутылками.  Он помнил, с каким злорадством думал тогда: «вот эта сказочка как раз для меня». 
     Несколько дней прошли, как обычно.  Для других все действительно было обычно, ведь они и прежде видели Тота.  Но не для Тиша. 
     Казалось, скоро весна.  Началась оттепель, светило солнце, и снег почти растаял у железнодорожной насыпи.  Никчемная обувь беспризорников вся была пропитана жидкой грязью.  Тиш все чаще думал, что не играл в снежки уже несколько лет.  Ему слишком рано захотелось стать взрослым, свободным и предоставленным самому себе.