Оказалось, ничего хорошего в такой жизни нет. 
     Тихоня чувствовал, что ему пора уходить, но Тот держал его.  Тиш уже ждал прихода ночного бога-маньяка и прислушивался к шорохам каждую ночь.  Иногда в темноте ему мерещились чьи-то шаги и звук камешков, скатывающихся с насыпи. 
     В один из дней Тиш остался дежурить в бункере вместе с Саней.  Воздух был прозрачным и звонким, очевидно, уже шел февраль.  Дни и ночи в жилище беспризорников не отличались друг от друга, а редкие клеевые путешествия разрывали какие-то хрупкие связи в голове.  Тихоня совершенно потерял счет дням, и не мог точно сказать, пробыл в этой компании несколько недель или несколько месяцев. 
     Рука Сани уже зажила, но он не упускал случая отлынить от работы.  Они с Тишем жгли сырой картон, пустые тюбики из-под клея и упаковки от чипсов.  В воздух поднимался удушливый дым.  Мальчики долго молчали, наконец, Тихоня спросил:
     -Кто т-такой Тот? Ч-что ему от нас н-нужно?
     -Немного крови, - ответил Саня, ковыряя палкой в костре. 
     Тиш выругался сквозь зубы, не сдержав изумления.  Здесь было не принято бурно выражать свои чувства.  Считалось, что каждый должен сам переживать свой ад и свои радости.  Кто сказал, что счастьем можно поделиться с ближним? Тишу было доподлинно известно, что счастье может быть уничтожено, но не разделено поровну. 
     Саня только пожал плечами:
     -Помнишь, я с забинтованной рукой ходил после его прихода? Ну вот.  Он аккуратно надрезал мне запястье, взял моей крови в банку…
     -В б-банку? В к-какую банку?
     -Ну, в стеклянную.  Маленькую такую, от майонеза, что ли.  Было почти не больно, - и попросил.  - Хватит на эту тему, а?
     -Д-да кто он т-такой? – голос Тихони сорвался.  Он почувствовал, что совсем не может говорить.  Проклятое заикание усиливалось, если он волновался.  В школе это было настоящей мукой, да и потом, когда Тихоня послал школу к чертям, заикание здорово портило ему жизнь.  Чтобы высказать свое предположение, пришлось отдышаться, и собрать волю в кулак.  – В-вампир?
     Черный дым поднимался в воздух, идущий от костра жар искажал лица.  Тихоне показалось, что его собеседник побледнел, но, возможно, виной тому был просто едкий смрад. 
     -Нет, - лениво отозвался Саня.  Ему определенно не хотелось говорить про Тота.  - Он, вообще-то, слизывал с моего запястья кровь, но он не вампир.  Уж поверь мне.  Я думаю, он какой-то засекреченный ученый. 
     -К-какой-какой?
      -Засекреченный.  Ну, как у фашистов.  Он такой ученый, который разные секретные опыты делает, на людях, и вообще, - невозмутимо ответил Саня.  - Но я точно не знаю, просто мне так кажется.  Давай не будем про это говорить. 
     -А г-где он живет?
     -Вот, придет за тобой, спросишь. 
     И он отвернулся, давая понять, что расспрашивать его дальше не имеет смысла.  Тогда Тихоня ушел в бункер, свернулся в своем лохматом тряпичном гнезде.  Он слышал, как Саня ходит вокруг, подбирая все, что можно сжечь в костре. 
     А Тиш думал о том, как хорошо, что у него ничего нет.  Он может встать и уйти, прямо сейчас, и ничто его не удержит.  Тиш лежал, закрыв глаза.  Иногда он ощущал тошноту и озноб, думая о крови.  И Слава вспоминался, его убитый друг.  Тихоню не мучила совесть, и не было никаких сожалений.  Но, вот беда, он сообразил, что страшно боится крови.  Может, Тиш и не от родни Славика бежал.  Он бежал от страшной темной лужи, растущей на полу. 
     Скрипнула дверь.  Тихоня не шевелился, только открыл глаза.  Свет тянулся от окна, расшивал пушистыми нитями застоявшийся воздух убежища. 
     Оксана вернулась после двухдневного отсутствия.  Выглядела она не очень.  Правда, волосы были аккуратно причесаны, как всегда.  Солнце отражалось от ее очков, делая глаза невидимыми.  Тиш пригляделся к ней.  Колготки порвались, видна была разбитая коленка, видимо, Оксана поскользнулась на насыпи.  Мальчик сразу понял, что она ходила без очков, потому и оступилась.  Она и при своих товарищах часто их снимала, стеснялась. 
     -П-привет, - сказал Тихоня. 
     -Привет. 
     Она села рядом, сняла очки, попыталась прикрыть разбитую коленку юбкой.  Тихоня улыбнулся Оксане, сам не зная зачем.  Как-то жалко ее стало, он хотел показать, что ни о чем не собирается ее спрашивать.  А снаружи пели рельсы, камешки скатывались по насыпи от вибрации.  Будто кто-то шел там, невидимый.  Оксана склонилась к Тихоне, отвела его волосы от лица. 
     -Ты красивый.