Тонкий Иван-чай с промокшим свалявшимся пухом цеплялся за одежду.  На мертвых стволах деревьев чернели выступы чаги. 
     В немом мире Сони были только формы, запахи и цвета.  Тончайшее движение света, синеватые мазки тени на сугробах и следы птиц.  Соня часто оглядывалась, смотрела на отпечатки собственных ботиночек.  Иногда она становилась на коленки, сметала снег с толстой линзы болотного льда.  Тогда становились видны те, кто находился совсем близко к поверхности.  Их остекленевшие глаза, распахнутые рты, неестественно запрокинутые головы. 
     Дом бабы Насты стоял, покосившийся и пустой, но все вещи были на своих местах.  Односельчанам и в голову не приходило взять что-либо из дома колдуньи, а заезжие охотники за антикварной мебелью и книгами просто не могли отыскать дорогу в Сивую Гать.  Эта маленькая деревенька не обозначалась на современных картах, а на старых выезд к ней был не там, где расположен он теперь.  Прежнюю грунтовую дорогу поглотило болото.  Поговаривают, кто-то, ориентировавшийся по карте советских времен, попытался там проехать.  Местные жители могли показать место, где под водой серебрилась крыша «рено», а из определенного ракурса можно было разглядеть и руку скелета, прижатую к стеклу с той стороны. 
     Кладки, обозначающие безопасный путь к крыльцу дома бабы Насты, давно сгнили, но дверь оказалась не заперта.  Соне было известно, что время от времени мальчишки, приезжающие в Сивую Гать на каникулы, забирались сюда, чтобы продемонстрировать свою храбрость. 
     Но Соне не было страшно, паразиты душ берегли ее от подобных эмоций, нарушающих тонкие нейронные структуры.  Девочка листала старые книги в черных кожаных переплетах.  Некоторые из них были привезены из Несвежа, из тайных хранилищ библиотеки князей Радзивилов или из подземных лабиринтов Полоцка.  Девочка, не знающая собственного имени, прекрасно умела читать, и по-русски, и по-белорусски, и по-польски, но отдавала предпочтение книгам, написанным на латыни.  Многое в них казалось Соне смешным и нелепым.  Гримуары, старинные предшественники Телефонной Книги Призраков, оказались малоэффективными в сегодняшних условиях. 
     Соня была счастлива и спокойна.  Наконец-то ее жизнь стала почти такой, о какой она мечтала. 
     Но имелась одна проблема. 
     В Сивой Гати не было телефонов: мобильники не работали здесь, а провода телефонных линий рвались или тонули в болоте. 
     Да еще бабка Сони держала в доме иконы.  Смотреть на них было больно, все равно, что на острия игл.  Присутствие в таком доме – мука для одержимого, и Соня понимала, что следует уходить.  Но пока что ей приходилось приспосабливаться. 
     Зато сны девочки были куда ближе к реальности, чем к нематериальному миру сновидений.  Благодаря снам она узнала, что Раиса находится в психиатрической больнице и улучшений в ее состоянии пока что не предвидится.  Родители отца Сони фактически присвоили себе его дом и все имущество. 
      Одержимые паразитами душ любили свои вещи, свои дома, свои маленькие трофеи и отличались необычайной мстительностью в отношении тех, кто пытался присвоить себе их собственность.  Особенно Соню задело то, что бабушка выбросила ее любимый телефонный аппарат, чтобы заменить его на более современную модель.  Это оскорбило девочку куда больше, чем стремление той же бабушки сдать ее в интернат для дебилов. 
     Теперь родителей мамы Раи ожидало нечто пострашнее того, о чем пишут в романах ужасов.  Впрочем, нетерпение не было присуще паразитам душ, жизнь которых несравнимо превышает человеческую.  Месть могла подождать.  Сейчас были дела поважнее. 
     Соня предназначалась для хранения и обработки информации, но была совершенно бесполезна в том, что касается ее распространения.  Сейчас очень далеко от Сивой Гати, на другом конце страны, появился исходник.  Одержимый, который сможет наделить паразитами душ всех, кто только способен стать носителем для потусторонних данных. 
     Сетевые души дали Соне возможность проследить за каждым его шагом с того момента, как исходник был извлечен из приемника.  Она чувствовала, что совершенный носитель подвергается опасности, а потом одерживает верх.  Девочка не знала, ни сколько ему лет, ни как он выглядит, но ощущала идущую от исходника силу и уверенность.  Соня знала, что он завладел Телефонной Книгой Призраков и смог усовершенствовать свою физическую оболочку.  Ей было известно и точное место, где следовало искать его. 
     И искать его следовало срочно. 
     В голове Сони развертывалась глобальная Карта регионов, охваченных тьмой.  Карта Разумного Эфира, пронизывающего все сущее.  И девочка знала, что совершенному носителю требуется помощь.  Исходник ничего не знал о ее существовании и ниоткуда не ждал помощи, однако не падал духом.  Девочка ощущала биотоки, идущие от него, текущие по тайным каналам информации подобно тому, как текут по проводам рукотворные сигналы.  Ведь Соне был доступен путь в любую директорию.  Ее мозг отражал Перевернутый Сефирот – дерево файлов, разветвленное в минус бесконечность. 
     Вечером Соня собрала вещи и деньги.  Бабушка ничего не замечала, она привыкла воспринимать внучку, как умственно отсталое, беспомощное и безнадежное существо. 
     Действиями девочки руководили паразиты душ, и она совершенно не задумывалась над тем, что делает.  Ее лицо оставалось безмятежной кукольной маской, а огромные глаза-зеркала по-прежнему были прекрасны и пугающе пусты. 
     Паразиты подсказывали, что просторная одежда Сони подойдет исходнику, и девочка выбрала свои самые длинные и широкие джинсы, байку и свитер.  Но подходящей обуви в доме Сони не нашлось. 
     Когда бабушка уснула, девочка прихватила рюкзак с деньгами и вещами, взяла из холодильника кое-какую еду, закрыла вьюшку до упора, и отправилась в путь.  Ей было безразлично, умрет ли бабушка от отравления угарным газом, или кто-то придет ей на помощь.  Это было не важно. 
     Девочка шла по спящей деревне.  Редкие окна светились сквозь сплетения голых ветвей. 
     В Сивой Гати не было ни одного мальчика, ни одного человека, чья обувь подошла бы маленькому сосуду духов.  Здесь обитали только старики и старухи.  Но по пути к автостанции, Соне предстояло пройти еще одну деревню.