Дождь
Миниатюры - Фэнтэзи
И мы вновь пошли на гору. Смотреть на дождь.
- Скажи-ка, Нафаня, - спросил я. – А часто ли падают ангелы?
- Это – второе падение, - ответил домовой.
- А первое?
- Первое было тогда, когда некто возомнил себя равным Ему, - домовой ткнул пальцем вверх.
- Люцифер?
- Это человеческое слово, - сказал Нафаня. – Его настоящее имя невозможно произнести ни на одном из людских наречий.
Я замолчал. Домовой тоже. Мы молчали минут пять, потом я спросил:
- Сколько шёл первый… в смысле, как долго продолжалось первое падение?
- Три дня, - сказал мой домашний дух, а затем пояснил. – Три божьих дня, а божий день куда как длиннее земного! Три дня низвергались ангелы с Небес.
- А потом?
- Потом… потом пали мы.
- Вы?
Домовой вздохнул и, не ответив, повернулся ко мне спиной. Присмотревшись, я разглядел, что из спутанной шерсти торчат два каких-то отростка. Это были остатки крыльев.
- Так ты тоже ангел? – удивился я.
- Бывший, - вздохнул Нафанаил.
- Мы все, - добавил он, обведя рукой многочисленную лесную, полевую, болотную и прочую нежить, – когда-то были ангелами. Но в той, первой, войне мы колебались. Мы не знали, кто подлинно прав. Мы не приняли ни чьей стороны, и потому мы здесь. Нас считают предателями.
- Кто?
- Оба.
Домовой немножко помолчал, а затем сказал:
- Самое печальное – я и сейчас не знаю, кто из них прав.
***
Я думал, что ангелы будут падать до конца моих дней, но второй в истории мироздания дождь мёртвых ангелов продолжался лишь до поздней осени. Видимо, нынешняя война в Небесах носила, выражаясь терминологией СМИ, характер локального конфликта. В ночь с двадцать первого на двадцать второе октября домовой разбудил меня смущённым покашливанием и сказал, что дыра в преисподнюю закрывается. Это означало, что Ад принял всех, кто ему причитался.
Мы поднялись на гору, и я увидел, что ангелы теперь падают на припорошенную снегом мёрзлую землю, ударяются, ломая крылья, и разбредаются в разные стороны. «Их свергло Небо, не терпя пятна; И пропасть Ада их не принимает» - вспомнил я. Сердобольные лесовики, полевики, домовики и русалки подходили к падших, брали под руки и уводили с собой. Мы с Нафаней тоже совершили благое дело – взяли под опеку одного ангелочка. Теперь у меня два домовых – старый и молодой. У молодого крылья уже отпали, но шерстью он пока не оброс, а потому облик пока имеет вполне человеческий. По ночам они наперебой рассказывают мне о Рае и Аде, Боге и Сатане, ангелах и демонах, святых и грешниках. Правда, молодой так и не смог объяснить, из-за чего разгорелась вторая битва ангелов. Думаю, он и сам не понял, а если бы понял, то не сидел бы сейчас в моей избе. Зато я понял одну важную вещь: там, за пределами человеческого бытия, всё то же, что и здесь. Те же интриги, коварство, лицемерие, властолюбие, ложь и деспотизм. Только с эпитетами «божественные» и «дьявольские».
И когда я умру, мне вовсе не хочется оказаться ни в Царствии Божьем, ни в Геенне огненной. Говорят, каждый получает то, что заслуживает. Я верю, что заслужил свой кусочек небытия, и хочу, чтобы именно небытие, а не горние выси и не бездны адовы, стало моим посмертным уделом. И пусть сонмы праведников и легионы грешников считают меня предателем.
Осень 2008.
.
- Скажи-ка, Нафаня, - спросил я. – А часто ли падают ангелы?
- Это – второе падение, - ответил домовой.
- А первое?
- Первое было тогда, когда некто возомнил себя равным Ему, - домовой ткнул пальцем вверх.
- Люцифер?
- Это человеческое слово, - сказал Нафаня. – Его настоящее имя невозможно произнести ни на одном из людских наречий.
Я замолчал. Домовой тоже. Мы молчали минут пять, потом я спросил:
- Сколько шёл первый… в смысле, как долго продолжалось первое падение?
- Три дня, - сказал мой домашний дух, а затем пояснил. – Три божьих дня, а божий день куда как длиннее земного! Три дня низвергались ангелы с Небес.
- А потом?
- Потом… потом пали мы.
- Вы?
Домовой вздохнул и, не ответив, повернулся ко мне спиной. Присмотревшись, я разглядел, что из спутанной шерсти торчат два каких-то отростка. Это были остатки крыльев.
- Так ты тоже ангел? – удивился я.
- Бывший, - вздохнул Нафанаил.
- Мы все, - добавил он, обведя рукой многочисленную лесную, полевую, болотную и прочую нежить, – когда-то были ангелами. Но в той, первой, войне мы колебались. Мы не знали, кто подлинно прав. Мы не приняли ни чьей стороны, и потому мы здесь. Нас считают предателями.
- Кто?
- Оба.
Домовой немножко помолчал, а затем сказал:
- Самое печальное – я и сейчас не знаю, кто из них прав.
***
Я думал, что ангелы будут падать до конца моих дней, но второй в истории мироздания дождь мёртвых ангелов продолжался лишь до поздней осени. Видимо, нынешняя война в Небесах носила, выражаясь терминологией СМИ, характер локального конфликта. В ночь с двадцать первого на двадцать второе октября домовой разбудил меня смущённым покашливанием и сказал, что дыра в преисподнюю закрывается. Это означало, что Ад принял всех, кто ему причитался.
Мы поднялись на гору, и я увидел, что ангелы теперь падают на припорошенную снегом мёрзлую землю, ударяются, ломая крылья, и разбредаются в разные стороны. «Их свергло Небо, не терпя пятна; И пропасть Ада их не принимает» - вспомнил я. Сердобольные лесовики, полевики, домовики и русалки подходили к падших, брали под руки и уводили с собой. Мы с Нафаней тоже совершили благое дело – взяли под опеку одного ангелочка. Теперь у меня два домовых – старый и молодой. У молодого крылья уже отпали, но шерстью он пока не оброс, а потому облик пока имеет вполне человеческий. По ночам они наперебой рассказывают мне о Рае и Аде, Боге и Сатане, ангелах и демонах, святых и грешниках. Правда, молодой так и не смог объяснить, из-за чего разгорелась вторая битва ангелов. Думаю, он и сам не понял, а если бы понял, то не сидел бы сейчас в моей избе. Зато я понял одну важную вещь: там, за пределами человеческого бытия, всё то же, что и здесь. Те же интриги, коварство, лицемерие, властолюбие, ложь и деспотизм. Только с эпитетами «божественные» и «дьявольские».
И когда я умру, мне вовсе не хочется оказаться ни в Царствии Божьем, ни в Геенне огненной. Говорят, каждый получает то, что заслуживает. Я верю, что заслужил свой кусочек небытия, и хочу, чтобы именно небытие, а не горние выси и не бездны адовы, стало моим посмертным уделом. И пусть сонмы праведников и легионы грешников считают меня предателем.
Осень 2008.
.
09.09.2008
Количество читателей: 11975