С этим словами он испустил дух.  Священник какое то время смотрел на него потом развернулся к людям, сжавшимся у ограды под охраной татарских и русских воинов.  Все они смотрели на него испуганно и угрюмо.  Откашлялся, как всегда перед проповедью, старясь придать себе уверенность, как всегда перед проповедью, хотя на самом деле этой самой уверенности вовсе не ощущал.  Проклятый волхв, все-таки сумел задеть его!
     -Люди Костромской земли,- зычным голосом произнес священник,- покайтесь! Все вы видели, как Господь карает гордыню мира сего.  Вот лежит язычник, чье тело брошено зверью на растерзание, а душа будет ввержена в Ад, в вечный огонь и серу кипящую.  Бойтесь же такой судьбы, ибо это есть смерть вечная, смерть без конца, вместе с Диаволом и аггелами его.  Покайтесь же в том, что тварь с Творцом путали, вместо Бога Живого почитали идолов бездушных и солнце и луну, и воду и тварей бессловесных.  И богиню, что на самом деле лишь истукан деревянный. 
     С этими словами он ухватил огромный топор, принадлежавший одному из защитников капища и с силой, наискось ударил им по изваянию Мары.  Острое лезвие глубоко вошло в дерево, так что поп с трудом вырвал его.  Идол чуть покосился, на нем появилась большая зарубка.  Следующий удар отсек изваянию одну из кос.  Вновь и вновь рубил изваяние священник, стараясь повалить идола, однако тот, хоть и изуродованный многочисленными ранами держался крепко.  На помощь отцу Даниилу пришли княжеские дружинники и несколько татар, по приказу Тугана набросивших арканы на статую и поваливших её.  Тут же дружинники слаженно взялись в топоры, изрубив идола в щепу.  Только красивое лицо не пострадало,- почему-то никто из не смог нанести по нему удар.  Плененные крестьяне смотрели на все это широко раскрытыми глазами, многие из женщин рыдали.  Какой-то крепкий парень, вырвавшись из рук державших его дружинников, подхватил какую-то дубину и метнулся к попу, но почти сразу был пронзен чуть ли не десятком монгольских стрел. 
     Кто-то из дружинников развел костер, в который тут же полетели обломки идола.  Туда же монголы побросали и арканы которыми они валили идола,- сами язычники, они все же немного боялись чужой богини.  Торжествующий Даниил вновь повернулся к людям. 
     -Видите, что такое ваша богиня?- он показал на полыхавшие ярким пламенем обломки. - Древо бессловесное и больше ничего.  Ваша Мара, которую вы почитаете Владычицей Смерти, не может защитить даже себя.  Так, почему же вы надеетесь на неё и ищите у неё защиты? Примите же истинную веру, узнайте страх Божий и попадите на лоно Авраамово.  А продолжите кланяться бесам, не захотите унять свою гордыню, будете гореть, как горит сейчас ваша лжебогиня,- отец Даниил показал на догорающие обломки. 
     …Позже, людей увели - кому под конвоем дружинников позволили вернуться в родные деревни, кого увели татары.  Даниил им не препятствовал,- за любую помощь надо платить.  Может, в неволе поганые скорее обратятся к Христу,- ведь страдания плоти очищают и возвышают душу, а рабство учит смирению и укрощает гордыню.  В общем, все во славу Христову. 
     Вот уже и последний воин исчез за деревьями, а отец Даниил все еще бродил по капищу, переступая через тела погибших.  Хоронить их крестьянам не дали,- если они умерли язычниками, то души их все равно ждет адское пламя, чтобы не делали с их телами.  Пусть они лежат здесь, пища для сов и волков,- может остальные напугаются.  Само капище потом сожгут полностью, а на его месте, наверное, появится монастырь.  Надо будет съездить к владыке, поговорить об этом.  Да, завтра когда дружинники поедут во Владимир, надо будет напроситься с ними.  Может его, за сокрушение идолов переведут и в иной приход, получше, чем эти языческие дебри. 
     Что-то попалось ему под ноги, из-за чего отец Даниил чуть не упал.  Он пригляделся повнимательнее и испуганно отпрянул,- это был череп.  Причем, как с содроганием понял, священник тот самый череп, который был в руках у идола.  Он перекрестился и в сердцах, хотел с размаху пнуть мертвую голову, но, остыв, передумал.  В конце концов, тот бедняга, чья голова оказалась в руках у идола ни в чем, ни виноват. 
     - Мудрое решение,- произнес за спиной священника девичий голос и отец Даниил, подпрыгнул как ужаленный. - Раньше это была голова священника. 
     Поп медленно обернулся, ожидая увидеть кого угодно,- прежде всего, толпу жаждущих мести селян с дубьем.  Однако, ничего такого страшного там не было,- среди мертвых тел спокойно сидела, обычная девчонка, скорее даже девица, годков, этак семнадцати, а может и больше.  Выглядела она довольно безобидно, но отец Даниил особо не обольщался,- от язычников, а уж тем более от поклонников Мары, можно было ожидать чего угодно.  Особенно после таких намеков. 
     -Какого священника?- спросил отец Даниил, первое, что пришло ему в голову. 
     -Не простого, а целого епископа,- подмигнула ему девушка. - Был раньше такой, владыка Леонтий, слышал, может?- отец Даниил машинально кивнул. - Сторонникам отеческих богов от него худо приходилось,- капища он жег,- порой и вместе с волхвами, народ крестил насильно,- в общем, натерпелись от него люди страху.  Однако же и сам получил наконец свое,- убил его волхв Лютовед.  А голову отсек и принес в мое капище, как подношение. 
     -Молись о нас священномученник Леонтий, от язычников убиенный, - скорбно произнес поп, подняв очи к небу.  И тут до него дошло. - В чье-чье капище?
     -В мое, разве не понятно?- раздраженно произнесла девчонка. - Или ты еще не понял кто я?
     Отец Даниил почувствовал как сердце его бухнуло и ушло в пятки, а спина несмотря на мороз покрылась холодным потом.  Но, присмотревшись к своей собеседнице, он успокоился,- кого она не напоминала, так это всемогущую богиню Зимы и Смерти.  «Или сумасшедшая или издевается»,- подумал отец Даниил. 
     Хотя кое-какие странности в ней все же были,- светлые, почти белые волосы и такие же светло-серые глаза, светлые настолько, что казались почти белыми, без зрачков.  «Чудь белоглазая»,- мелькнуло у него в голове, но, присмотревшись, он понял, что ошибся.  Тонкие черты лица девушки ничем не напоминали скуластые лица мери или чуди.  Сама она была невысокой стройной и довольно красивой.  Одета же она была в не по-зимнему легкое белое одеяние и, глядя на её ладное тело, все еще не женатый священник почувствовал некое волнение.  Вознегодовав на себя за эту слабость, он резко обратился к девушке. 
     -Негоже благонравной девице называться именем кумира языческого, - важно произнес он старясь не смотреть на свою неожиданную гостью. - Не гневи бога и не дразни беса, что внушает тебе в голову умыслы блудные, а в уста слова богохульные. 
     -Ну, умыслы блудные бес, похоже, внушает не мне,- нахально возразила девчонка, томно потягиваясь и выставляя на обозрение стройные ноги,- совершенно босые, как оторопело заметил священник.