«Потому что крысы первыми спасаются бегством, когда чувствуют, что корабль может утонуть» - пояснил Хори.  Он стоял напротив Тифона, точно дерзкий, уверенный в своей правоте, подросток перед нервным учителем.  Тифон заметно растерялся.  Он хотел тихо уйти, когда увидел печень Фараона и понял, что, по всей вероятности, их, пятерых бальзамировщиков, просто-напросто казнят, едва они закончат свое дело.  Но, может быть, ему удастся спастись, если сказаться больным? Конечно, нужно было бы ударить этого Хори, но страх забрал силы, и вот теперь он, Тифон, наверняка разделит участь этих четверых умников, обреченных на заклание.  Его выручил Ниферон.  Он неслышно подошел к Хори сзади и большой рукой в окровавленной перчатке дотронулся до его плеча. 
     - Не надо, Хори… Пусть Тифон уходит,- Ниферон вздохнул, добавив уже тише: - Мы и вправду справимся сами. 
      Хори обернулся и помягчевшими глазами снизу вверх посмотрел в расширенные от волнения зрачки Ниферона.  Затем пожал плечами:
     - Да как скажете, Ниферон! Конечно, мы обойдемся без Тифона…Пусть убирается, а то еще волосы выпадут от волнения за свою шкуру…
     Последние слова Хори проговорил, едва сдерживая смех, и чуть заметно погладил рукав Ниферона.  Когда они оба обернулись, Тифона в дворцовой лаборатории уже не было. 
     Вдвоём они вычистили труп и наполнили пряностями.  На следующий день предстояло опустить его в раствор едкого натра .  До окончательной обработки и погребения оставалось семьдесят дней и ночей, составляющие время перехода тела в другой мир – не слишком дальняя дорога.  В любом случае, изменить ничего было нельзя.  Теперь оставалось только ждать. 
     В один из этих семидесяти дней Ниферона вызвал к себе управляющий царским дворцом.  Сделать какие – либо предположения, равно как и испугаться, Ниферон не успел: слишком близкий был путь.  Он проводил во дворце почти целые сутки, оставляя несколько часов для сна: нужно было наблюдать за изменением кожных покровов царского тела, следить за температурой, каждый день повторять сложный анализ рабочего раствора. 
      Поднявшись по огромной каменной лестнице и быстро войдя в комнату, распахнутую перед ним нарядно одетым мальчиком- слугой, Ниферон замер на пороге: несказанно удивился маленькому росту царского вельможи .  До этого он видел Пабакикамуна один раз, сидящим в кресле, когда просил показать листки с описанием болезни Фараона, - теперь очутился с ним лицом к лицу.  Худой, сутулый ,со старческим , высохшим лицом старик едва доставал ему до плеча.  Он буквально впился в лицо Ниферона узкими птичьими глазами, как через мгновение когтями впился в его руку. 
     «Очень, очень рад… Ниферон из Ахетона, не так ли? Наслышан о Ваших успехах.  Прошу садиться!» – Пабакикамун сел рядом, не отпуская руки врача. 
     В самом начале разговор обещал быть недолгим.  Вельможа сказал , что в Фивах заинтересованы работой Ниферона и предлагают ему остаться здесь и после погребения Фараона.  Конечно же, ему гарантированы хороший дом , солидная оплата и всё необходимое.  Разумеется, он может открыть здесь лабораторию и продолжить своё дело по изготовлению мумий.  Он сам увидит, в столице куда прибыльнее вести дела, чем в провинциальном Ахетоне (ну-ну, не обижайтесь, мой милый, Ахетон – прелестный город, мне доводилось в нём бывать). 
     Кстати, Вы просили листки с описанием болезни Фараона, что-нибудь там вычитали? Ну, конечно, Фараона лечили профессиональные врачи, ха-ха-ха…-
     Пабакикамун вдруг стремительно наклонился вперёд и приблизил голову к самому лицу Ниферона.  Ниферон с лёгким отвращением уловил запах гнилой соломы, идущий от его проплешин.  - Но мне доложили, что вскрытие заставило Вас усомниться в диагнозе? Врач вздрогнул: значит, один из тех фивлян – определённо доносчик.  Хори был прав.  А , может, и не один? Пабакикамун заметил его замешательство.  «Ну-ну, не бойтесь ничего, мой милый, на то и наука, чтобы во всём сомневаться.  Вот Вы – гениальный бальзамировщик, а забываете о своём призвании.  Пытаетесь вмешаться в политику.  Определённо пытаетесь (не спорьте со мной).  Ни к чему хорошему это не приведёт, каждый должен заниматься своим делом. - Старик вновь попытался прикоснуться к изнеженной руке Ниферона.  Врач с лёгким отвращением незаметно отдёрнул руку.  - Милый мой, нам хорошо известно Ваше прошлое.  В Ахетоне Вы резали трупы и оставляли их без бальзамирования и погребения.  За Вашей лабораторией целый подземный некрополь.  Но я не запугиваю Вас.  Наука во все времена шла на необходимые жертвы.  Вы завтра же получите ключи от самой лучшей городской лаборатории и можете резать бродяжек сколько угодно.  Но помните: Вы должны быть покорным закону.  Непокорных же мы заставляем покоряться, у нас для этого есть все средства…»
      Ниферону внезапно стало дурно.  Откуда-то из глубины подкатывала тошнота, в сосудах, где ещё недавно пульсировала кровь, копошились сотни тысяч мелких подземных пауков.  Замерев на мгновение, они вновь и вновь начинали перебирать тонкими мохнатыми лапками, раздирая стенки сосудов.  В ноздри ударил запах земли и песка.  « У нас для этого есть все средства…» Ещё минута – и Ниферон упал бы на пол, содрогаясь в рыданиях.  Но он нашёл в себе силы. 
     Вставая и открывая глаза, он почувствовал как Пабакикамун, завладевший –таки его рукой, трясёт её и говорит: «Так договорились, мой милый? Да? Да?»
     «Да…- прошептал бальзамировщик. - Да, да, да!»
     
     .  .  . 
     Выйдя из дворца, Ниферон, совершенно обессиленный случившимся, около часа неподвижно стоял возле раскаленной колоны из древнего ассирийского камня.  Очнулся он от жара, который мучительно пронзал затылок – казалось, все солнечное тепло, поглощенное камнем за много дней, теперь перетекло в измученный мозг.  Хотелось упасть прямо на камни, заснуть и больше никогда не просыпаться.  Вдруг кто-то негромко окликнул его по имени.  Ниферон с трудом поднял воспаленные веки и увидел прямо перед собой неведомо откуда взявшегося Хори.  Взгляд его, поначалу приветливый, делался все более встревоженным по мере того, как он вглядывался в посеревшее лицо коллеги. 
     - Что с Вами, Ниферон? Вам плохо?
     Ниферон с трудом ворочал распухшим языком:
     -Нет…голова немного кружится… сейчас пройдет. 
     Хори, озабоченно нахмурив огромные иссиня-черные брови, коснулся лба Ниферона прохладной ладонью. 
     -Знаете что? Моя мастерская тут рядом…Мы сейчас пойдем туда, Вы отдохнете, а я потом провожу Вас домой…Ну как, идет?
     Ниферон, не открывая глаз, кивнул. 
     Хори деловито взял его под руку. 
     -Так, так… Обопритесь на меня, Ниферон… потерпите немного, здесь недалеко…
     В мастерской он, первым делом, уложил Ниферона на жесткий матрас, набитый, судя по запаху, тростниковым корнем.