Интересно, чего это она разохалась с утра?


      Я наконец вышел из подъезда.  Лучи низкого осеннего солнца били прямо в глаза, но, когда я наконец проморгался, взору моему предстала пугающая картина: скамейка, асфальт и пожухлая, прихваченная инеем, трава на газоне были покрыты потеками запекшейся крови.  Тут же находилась тетя Люба, взиравшая на все это и непрерывно охающая.  Я ощутил легкий приступ тошноты.  Вообще-то я не боюсь крови, но такого ее количества я в жизни не видал. 


      - Ни хрена себе! - вырвалось у меня. 


      - Здравствуй, Сережа! - тетя Люба наконец-то заметила мое присутствие.  - Ишь ведь, чего учудил-то!


      - Кто? - не понял я. 


      - Да ты разве не знаешь?! - соседка непритворно удивилась.  - Да придурок-то этот, Пашка Тохтуевский, сидел вчера тут со своими дружками, сидел, да вдруг как схватит бутылку!. . .  И разбил ее об голову одному из парней-то! Ни с того ни с сего! А потом взял осколок, ну, горлышко-то бутылочное, да второго в живот и пырнул! И тут же - раз! - этим же стеклом себе по горлу!. . .  Те-то двое, говорят, еще ничего, а самого-то Пашку в реанимацию увезли, видимо, тяжелый. . . 


      - Ни хрена себе! - повторил я.  - Так это к нему, значит, вчера скорая приезжала.  И с чего это он?


      - Да бог его знает! - тетя Люба развела руками.  - Вроде, не ругались. . .  Говорю ж, ни с того ни с сего! Как бес попутал. . . 


      Вот тут-то до меня и дошло: не бес его попутал, совсем не бес! Вот тут-то я все и вспомнил.  Со мной уже бывало такое в детстве.  И в детском саду, и в начальной школе, и в пионерском лагере.  Только тогда я не придавал этому значения, воспринимал как само собой разумеющееся.  Ведь гремучая змея, например, не задумывается, как действуют ее ядовитые зубы, она просто пускает их в ход.  А может я, из-за обычной детской глупости, просто не улавливал связи. 


      Я рос физически слабым ребенком, и обидеть меня мог практически любой из сверстников, а ответить, дать сдачи, я был не способен.  И тогда, вне себя от унижения и гнева, я старался хотя бы дотронуться до обидчика, и словно струйки горячей крови текли по моей руке, а мой недруг спустя какое-то время вдруг впадал в беспричинную ярость, неся разрушения окружающему миру. . .  Помню, когда мне было года четыре, я и один мальчик, мой одногруппник, не поделили цветные карандаши.  Он был сильнее, я был вынужден уступить.  Помню, как перед глазами пала красная пелена, помню, как я ткнул обидчика кулачком, а он потом вдруг впал в жуткую истерику, принялся биться головой о стену, да так, что его увезли в травмопункт накладывать швы.  А был случай и в восемьдесят шестом, когда я "отбывал срок" в пионерлагере.  Там у меня тоже вышел конфликт с одним пареньком, так тот потом бросился с кулаками на воспитательницу.  Закончился инцидент, насколько я помню, шприцом с успокоительным и позорным изгнанием моего противника из лагеря.  В старших классах и в студенческие годы я как-то не замечал за собой ничего подобного, может потому, что ни с кем всерьез не конфликтовал.  Что ж, значит теперь, это вернулось ко мне вновь. . .  Это - мой ДАР.  Странный и откровенно жуткий. 


      Так, ладно.  Отложим на время эмоции и подойдем к делу рационально.  Расставим все по своим местам.  Итак, мой ученик-дебил разозлил меня.  Это раз.  Я, вынужденно сдерживая свой гнев, подошел и тронул его за плечо, чувствуя, как некие токи бегут вдоль моей руки.  Это два.  Третье: вечером я вспомнил это дневное происшествие, когда читал Кинга.  И, наконец, четвертое: в этот самый момент Павлуша впал в состояние безумия.  Иными словами, на уроке я дал Тохтуеву подсознательную установку на саморазрушение, а вечером так же подсознательно активировал эту установку.  Прямо как радиоуправляемый фугас заложил.  Хотя вряд ли я мог мысленно его активировать - телепатия и передача мыслей на расстоянии научно опровергнуты.  То есть дать установку я мог только в момент непосредственного контакта.  Так что, если продолжать выражаться языком взрывотехника, я заложил фугас с таймером, поставленным на определенное время.  И когда это время настало, он сработал.  Мой гнев, моя всеразрушающая ярость каким-то неведомым образом передались Павлуше и он выплеснул их на своих дружков и на себя.  Блин, где-то я такое уже видел.  В "Секретных материалах", наверное. 


      Ну и что теперь делать? Даже годы обучения в университете, где из нас, оказывается, готовили преподавателей, а не ученых, не вытравили во мне исследователя.  Любое незнакомое явление надо всесторонне изучить.  Для начала надо выяснить: могу ли я посылать разрушительный импульс не подсознательно, а вполне осознанно? И могу ли я четко определять время срабатывания "фугаса"?


      Эксперимент нужен!


      *


      .