Когда она проходит мимо меня в мой дом, где слишком много красного, ее аромат, неуловимая и чудесная смесь запахов неземных цветов обволакивает меня, словно мягкий дурманящий туман.  На секунду я замираю в блаженстве, позволяя этому незримому букету полностью проникнуть в меня.  Я смотрю на нее.  Она божественна.  Линии ее изящного изысканного тела, похожего на шедевр скульптора с другой планеты, скрывает и подчеркивает чудесное платье, красное как кровь… Опять красное…
     Для нее уже все готово: большой красивый стол с искусной резьбой, заставленный ее любимыми фруктами, ее любимым вином.  Она садится на мягкий стул из темно-красного дерева, берет фрукт… Когда сок фрукта внезапно вырывается струей и течет по ее губам вниз, она медленно и изящно проводит по губам языком, лишенная того холодного самообладания и смешных попыток сохранить безразличие, когда что-то идет не по этикету, так свойственное другим аристократкам… Ее темные, почти черные, с ослепительным блестящим отливом волосы прямыми прядями спадают вниз, подобно водопаду…
     Я стою чуть позади, стараясь скрыть нетерпение.  Моему взгляду открыта ее тонкая шейка с маленькой чувственной родинкой.  Я медленно подхожу к столу и наполняю бокалы ароматным красным вином.  Вычурным аристократичным жестом подношу ей напиток.  С легкой, немного надменной улыбкой она берет его так же изящно, не поднимая на меня глаз. 
     Она делает глоток…
     - Такое сладкое, - томно шепчет она, - Как наши грехи… Хотя нет, - поправляет она себя, всегда точная в описании своих впечатлений, - Сладкое, как смерть в объятиях любимого, сладкое как…
     - Яд, - подсказываю я с улыбкой. 
     - Да! – выдыхает она и умирает…
     Чтобы передать истинную красоту Смерти, настоящий художник не должен проливать лишние капли крови.  Раньше я не понимал этого и резал, резал, резал… Я искал поэзию в бесформенном месиве.  Один удар, и перед Вами уже не богиня, что одним взглядом заставляла мужчин падать перед ней на колени, а просто кусок мяса.  Комплекс органов и костей, давно разложенных на составляющие дотошными учеными. 
     Но яд… Он действует мягко, незаметно.  Никакой крови, никакой боли. 
     Я подхожу к еще теплому телу.  При смерти она не обмякла, как подобает пресловутому комплексу органов.  Она лишь чуть сильнее облокотилась на спинку кресла.  Ее глаза были закрыты, создавая впечатление некой царственной особы, которая в следующую секунду внезапно откроет глаза и прикажет своему рабу убить себя… Я осторожно отвожу от лица ее мягкие ароматные пряди, целую в гладкий теплый лоб.  От ее губ все еще исходит смесь запахов вина и яда… Трепетно беру ее на руки.  Она словно спит… Такая прекрасная…
     Я несу ее наверх, в мой красный зал, где Смерть свободно витает в воздухе в виде черных мух и запаха разложения, смешанного с женскими духами… Там ждут меня, своего художника, мои кисти, мои стальные кисти, знающие лишь один цвет.  Мои блестящие красивые ножи…
     .