- Продолжаю:
     
     «Прогудел сигнал подъёма.  Я вскакиваю по курсантской привычке, забыл, что на Луне, если бы не одеяло на резинках, в потолок бы вписался.  А Серёга стоит полотенцем вытирается, уже умылся.  Это, уж, как всегда: свойство у него было просыпаться за 5 минут до подъёма, и пока остальные в умывальниках толкаются спокойно бриться и одеваться.  Я его привычке всегда завидовал, но себя будить не разрешал: сам думал научиться, да так и не вышло.  До сих пор в любых условиях сплю как сурок, и до последнего. 
     Ну, все утренние дела, позавтракали, одели свои «Доспехи-2», встали в строй.  Сержант-инструктор снова прочитал нам свои предпоследние наставления, – он всегда так говорил, - «предпоследние» - из суеверия, что ли? – и потопали в коллективный шлюз, а далее грузиться на ракетную платформу «Пенал».  Она хоть и крытая, но не герметичная, только в пилотской кабине можно держать атмосферу, а солдатики, или в данном случае – курсанты – и так посидят.  Уселись, пристегнулись, пересоединили штуцеры шлангов к местной воздушной магистрали, чтобы смесь в баллонах не расходовать. 
     Пилоты разогрели реактор, засвистел пар в соплах, - слышно, только если шлем приложить к стенке, а так тишина – потом этот свист перешёл в ультразвук, платформу закачало – значит, поднялись с полозьев и встали на струи – и полетели. 
     
     Эта платформа тогда была ещё ничуть не устаревшая: с виду два корыта соединённые краями, и пилоты её очень ценили за надёжность.  Да и покупали её у России очень охотно, и индийцы, и иранцы, и Европа и даже японцы.  Те, правда, меняли всю интеллектронику и электронику на свою, бзик у них такой. 
     В верхнем корыте, впереди была пилотская кабина, потом грузовой отсек с откидными скамейками, сзади аппарель для входа-выхода.  Нижнее корыто – двигательный отсек с реактором, и баками с рабочим телом.  Из него же вниз выходят дюзы.  Под аппарелью ещё одна дюза горизонтального хода и впереди – тормозная.  Лунные асы-пилоты, впрочем, демонстрируя высокий класс вождения, тормозили, обычно поднимая платформу на дыбы и бережно ставя её полозьями на грунт после гашения вертикальной и горизонтальной скорости. 
     
     Когда только эти «Пеналы» пошли, говорят, заявились к нам в Селеноград индийцы со своего сектора.  Они в раздумье были: наши машины покупать или бразильские «Мачете».  Хоть это и были машины одного класса, но «Мачете» симпатичные были, с иллюминаторами, все линии зализанные, как будто на Луне это играет какую-нибудь роль! А наши – корыто корытом, да ещё на крыше торчат параболы да штыри.  Короче, полная деревня в профиль. 
     Индийцы посмотрели, покрутили носами, и домой в свой сектор засобирались.  Наше руководство видит, что клиенты скучные какие-то и подсылает к ним в столовку, где они обедали, лучшего пилота Мишу Гринберга. 
     
     Один индиец оказался его однокашником, они разговорились на русском, о знакомых и так далее.  Миша и говорит, так, между прочим:
     - Зря не хотите наши «Пеналы» брать.  Они могут баллистические прыжки делать.  На них даже на орбиту слетать можно! Индиец перевёл своим, те смеются, компотом давятся:
     - Шутите, сэр, это же машина для поверхности! И в описании этого нет!
     - Ну и что, для поверхности? - отвечает Миша.  - Это русская машина, а у нас все параметры с запасом делаются, на всякий пожарный! И в описаниях не всё пишут.  Ну, ничего, вы не хотите, так пакистанцы купят, они интересовались недавно. 
     Тут индийцы смеяться перестали, и самый главный в тюрбане говорит:
     - Сэр, а это может кто-нибудь продемонстрировать?
     А остальные подносики отодвинули и защёлкали на своих лаптопах. 
     
     Миша в ответ:
     - Если начальство уговорите, то я бы и слетал.  Но, это вряд ли, очень оно, начальство, негативно на это смотрит, – и шёпотом: - Перестраховщики!
     Индийцам, естественно, уже вожжа под хвост попала, – вынь, да положь им орбитальный полёт! Даже компоты не допили, ринулись к руководству. 
     Генерал, а тогда всё очень военизировано было, так вот, генерал удивился вроде, «откуда вы узнали про такие возможности нашего аппарата?», а потом сделал кислую мину и говорит:
     - Конечно, это всё возможно, но мы такое редко практикуем, не целевое использование, то сё…
     
     Индийцы настаивают.  Тогда генерал, вроде соглашается:
     - Ну, в виде исключения, учитывая дружеские российско-индийские отношения, пожалуй, да! Только вам придётся оплатить заправку и расход ресурса реактора, а то меня земное начальство по миру пустит за растрату. 
     Индийцы тут же выдают гарантийное письмо и раньше, чем Миша Гринберг со своим индийским коллегой пристёгиваются к креслам, уже приходит оплата.  Миша показывает класс, стартует свечкой, выходит на орбиту, делает виток и садится на последнем литре рабочего тела. 
     Его и его индийского коллегу чествуют в столовой, индиец выглядит одуревшим, и только повторяет по-русски:
     - Вот это, да! Вот это, да!
     
     Индиец в тюрбане жмёт Мише руки, и тут же улетучивается к генералу. 
     Короче, после этого индийцы о других аппаратах и слышать не хотели, только наши покупали и очень хвалили.  Прислали нам пилотов на стажировку, Миша их и натаскивал.  Те, правда, на орбиту выходить не рисковали, но баллистику освоили чётко. 
     Кстати, прослышав о нашем рекорде и бразильцы учудили: вывели своё «Мачете» на орбиту, а сесть не могут – водички не хватает, да ещё и закрутило их по всем осям.  Запаниковали, воздух кончается, дали SOS, наши аварийщики их и спасали.  Но это всё давно было, я тогда ещё пешком под стол ходил. 
     
     В грузовом отсеке, где мы покачивались на скамейках, иллюминаторы, как я говорил, не были предусмотрены, – зачем они, мы же не туристы? – освещения тоже почти не было, только под потолком имелся ряд плафонов, из которых включен, был только один.  Читать, впрочем, никто не собирался, да и при закрытом шлеме «Доспехов-2» это несколько затруднительно.  Только из-за неприкрытых створок двери пилотской кабины вырывался и падал на пол отсека солнечный луч, из чего я заключил, что мы летим прямо в направлении восхода.  Полёт длился минут двадцать, затем «Пенал» накренился и, повернув направо, тут же пошёл на посадку.  После посадочного толчка открылась аппарель, и повинуясь жесту сержанта, сидящий с краю курсант неуклюже потопал на выход.  Сержант одним плавным движением выскочил вслед за ним, и я имел удовольствие послушать его «предпоследний инструктаж» соискателю зачёта. 
     
     Естественно, не напрямую, а по рации.  Этот инструктаж повторялся с некоторыми вариациями ещё столько раз, сколько курсантов покинули наше корыто перед тем, как пришла моя очередь, вслед за Серёжей, и сводился к тому, что:
     «Поскольку спасательную шлюпку ради зачёта гробить слишком дорого, то считайте, что она уже угробилась в хлам и от неё остался только шлюзовой отсек, – вот он лежит – ящик с биомехом-«юртой», ящик с климатизатором, баллоны с дыхательной смесью, – вот они: раз, два, три – на семьдесят пять часов. 
     Ещё имеется гигиенический блок, в просторечии – унитаз.  Это чтобы за юрту не бегать.  (Сержант так шутил. ) Его перед употреблением разогреть, иначе примёрзните задницей, и водяная форсунка не заработает.  Воды, кстати мало, так что не злоупотребляйте, заправить нечем.  Если только вам питьевой не жалко. 
     
     Ещё имеется упаковка с аварийным продовольственным запасом и с напитками на любой вкус.  (Напитки на любой вкус – это маленькая канистра с водой и бутылка с витаминизированным соком, обычно апельсиновым).  Так что, кушайте на здоровье, поправляйтесь!
     Вот это – знакомый и опостылевший вам аварийный передатчик, который по идее должен привлечь к вашей аварии спасателей.  Но, настоящих спасателей мы беспокоить не будем, поэтому, считайте, что это просто муляж, который, тем не менее, вам нужно правильно включить и расположить на местности. 
     А вот это – настоящий, аварийный передатчик.  Для настоящей аварии, которая, не дай Бог, с вами может произойти.  Обслуживания не требует, только на солнце не держите.  Если что, просто нажмите клавишу и через полчаса за вами прилетят.  И можете сразу начинать готовиться к пересдаче зачёта. 
     До встречи через три дня – ваше время пошло! Удачи!»
     
     Настала и моя очередь.  Я вывалился из корыта под яркие лучи всё ещё восходящего солнца, стекло шлема сразу потемнело, и пока я регулировал поглощение света кроме солнца почти ничего и не видел.