Я оттолкнула бабулины руки.  В тот момент мне не нужна была ничья жалость, а тем более ее, человека, которого я почти не знала. 
     - Выпей чаю, - все так же ласково проговорила бабуля, будто не заметив моей настороженности и почти не прикрытой враждебности. 
      Я посмотрела на нее из-под мокрых ресниц.  У моей бабули были необыкновенные глаза: синие, какие - то бездонные, наполненные одновременно усталостью и житейской мудростью. 
     - Не хочу! – с вызовом произнесла я и отвернулась.  Мне было стыдно за свои слезы, которые я считала проявлением слабости.  Бабуля молча поставила рядом со мной чашку с чаем и куда то вышла.  Я была благодарна ей за это.  Разговаривать совсем не хотелось, не хотелось и жалости.  Вдруг я почувствовала дивный аромат, исходящий от чая.  Решив все - таки попробовать, я отпила немного.  Вкус был несколько странным, но все же приятным.  Я почувствовала, как с каждым глотком затихает моя боль, исчезают усталость и страх.  Незаметно для себя, я уснула прямо перед камином.  Проснулась я от солнечного света, светящего мне в лицо.  Оглядевшись, увидела, что нахожусь в комнате старинного стиля и лежу на огромной кровати с балдахином.  Комната имела необычный потолок, немного наклоненный под углом, из чего я сделала вывод, что она находится прямо под крышей, что-то наподобие чердака.  Хотя назвать эту опрятную комнатку, обшитую деревянными панелями, чердаком, было бы уже слишком.  Обстановка была скромной, но все как будто было специально подобрано именно для меня: и дубовый комод с неповторимым запахом древесины, и небольшой туалетный столик у окна, и конечно же кровать, которая всегда напоминала мне времена каких-то королей из старых фильмов и книг.  Этой комнате предстояло быть моим пристанищем 8 лет, до еще одного «несчастного» случая.  Сейчас мне кажется, что вся моя жизнь – это сплошной несчастный случай, какое-то недоразумение, не поддающееся логическому объяснению.  Но пока не будем об этом, а лучше вернемся к моменту моего первого пробуждения в доме бабули.  Я встала с постели и выглянула в окно.  Солнце освещало верхушки деревьев, которые в изобилии окружали дом.  Где-то пели птицы.  Я открыла окно и вдохнула полной грудью свежий весенний лесной воздух.  И вдруг поняла, что жизнь не закончилась, она продолжается, не смотря ни на что, и мне остается только смириться с этим. 
      Я опять пошла в школу.  Местная школа не пришлась мне по душе, училась я кое-как и была рада, когда закончила ее.  Меня сторонились и учителя, одноклассники, так как все в этом маленьком городке знали, чья я внучка.  Бабуля никогда не ругала меня за плохие оценки.  Она вообще редко повышала голос, всегда говорила мягко и тихо.  Я никогда не могла точно сказать, сколько ей лет, она относилась к той категории людей, которым можно дать одновременно и 50, и 80. 
      Дом бабули действительно оказался необыкновенным.  Мне очень нравилось ходить по комнатам и рассматривать диковинные картины и разные фарфоровые статуэтки, расставленные на комодах и сервантах.  По вечерам мы с бабулей пили чай у камина, и я читала ей вслух.  Телевизора у нее не было, телефона тоже.  Да и мне некому было звонить.  Бабуля осталась единственным родным мне человеком, и я очень к ней привязалась. 
      Друзей у меня не было, и я проводила целые дни за чтением книг (у бабули была прекрасная библиотека с самыми различными изданиями) и прогулками по «саду», если конечно, можно было назвать садом хаотическое скопление деревьев и кустов, окружающих дом.  Ну и, конечно же, я продолжала изучать дом.  Мне разрешалось бывать везде, кроме правой части чердака.  В левой находилась моя комната, а вот правая была всегда закрыта.  Когда я поинтересовалась у бабули почему, то она лишь улыбнулась своей загадочной улыбкой и произнесла:
     - Всему свое время.  - Она вообще любила говорить загадками, моя бабуля.  И я очень ее любила. 
      У нас в доме никогда не было гостей, так как все сторонились бабулю, а теперь и меня.  Но однажды, мне тогда уже было почти 18 лет, я проснулась ночью от каких то голосов.  Я спустилась в гостиную и увидела бабулю в ночной рубашке, успокаивающую молодую плачущую женщину, которая держала на руках замотанную в одеяло куклу.  Внезапно я поняла, что это не кукла, а ребенок, только какой-то странно - неподвижный и бледный.  К его волосам налипла грязь и трава.  Женщина плакала и что-то говорила, указывая на ребенка, а бабуля в ответ лишь качала головой. 
      Мне вдруг стало холодно и страшно.  Я стояла на лестнице и не знала что делать.  Чувствовала, что мне не нужно ничего знать, что нужно уйти, но ноги будто бы приросли к полу.  Вдруг я заметила, что бабуля смотрит на меня.  В ее взгляде мелькнуло что-то новое, чего раньше я никогда не замечала, что-то странное и зловещее.  В полумраке ее синие глаза казались черными. 
     - Аня! – сказала она каким-то чужим голосом.  – Иди спать!
      Я молча развернулась и пошла в свою комнату.  Заснуть в эту ночь мне уже не довелось, казалось, что я слышу голоса и плач ребенка. 
      Утром бабуля ни словом не обмолвилась о ночном происшествии, да мне и не хотелось знать.  С тех пор она опять начала заваривать мне перед сном свой необыкновенный чай.  Больше никаких голосов по ночам я не слышала. 
      Когда мне исполнилось 24, бабули не стало.  Я хорошо помню ту ночь, когда она умерла.  Была гроза, и молнии сверкали зловещими серебряными стрелами.  Одна из них попала прямо в дерево, которое росло перед домом, и почти полностью сожгла его.  Я сидела у себя в комнате, закутавшись в одеяло, и меня не покидало ощущение опасности и какой-то безысходности.