А не наплевать-ли Игорю, уже и без того стоящему одной ногой в могиле, на их мнение? Причём, мы-то знаем, что одержимый Демоном фактически уже мёртв.  И помочь ему расстаться с бренной оболочкой - акт милосердия и по отношению к его душе, и к душам всех тех, кому Демон в его человеческом обличье ещё может принести многие страдания.  А прекратить существование тела-носителя очень легко, тут суперменом быть не надо.  Лучше всего подойдёт простой охотничий нож. . . 
     
     Позднее Иисус подробно объяснил Игорю, что нужно делать технически.  Как нужно подходить к жертве, чтобы Демон в ней обитающий, ничего не заподозрил.  Как нужно наносить удар, что б Демон не успел принять ответных мер, а крови вытекло как можно больше, потому что кровь подпитывает энергию Демона.  Что нужно делать, что бы никто не связал Игоря с происшедшим.  Того же Сметанина Левскому убивать никак нельзя – когда-нибудь на Левского всё равно выйдут, когда начнут прочёсывать всех соседей и знакомых погибшего.  Может и не докажут ничего, но зачем рисковать? У Левского и так не слишком много времени в запасе, так что потратить его надо с максимально возможной отдачей. 
     
     Первого Демона Левский изгнал в начале лета.  Демон облюбовал тело Ахмеда Рашидова, хозяина пары ларьков, усиленно приторговывающего дурью и более крепкой наркотой в среде местных малолеток.  Обитал Рашидов в совершенно другом районе, Левского никогда в глаза не видел, да и Игорь не подозревал об его существовании, пока Иисус ему не рассказал.  Соответственно, связать их между собой не было никакой возможности, любой мент списал бы всё на бандитские разборки. 
     
     Игорь подстерёг Рашидова тихим дождливым вечером, прямо у подъезда, где коммерсант-наркоторговец снимал квартиру.  Просто подошёл к тому сзади и молниеносно, оттянув его голову за волосы назад, взрезал ножом его горло от уха до уха, как арбуз, после чего с силой оттолкнул тело от себя, чтобы не забрызгаться, хлестнувшей гейзером кровью.  Ахмед умер практически мгновенно, а Игорь, своим новым зрением увидел, как освобождённая душа Рашидова (нечто бело-серебристое, аморфное и прекрасное) с ликованием покинула бренное тело, уже много лет служившее ей тюрьмой.  А следом за ней из истекающего кровью трупа выползло нечто грязно-бурое, отвратное и мерзкое.  Это нечто попыталось сформироваться в более плотную субстанцию, но сразу три сверкающих прозрачных крылатых силуэта спикировали на него откуда-то сверху.  После короткой, но яростной схватки от мерзкой тени ничего не осталось, а Левский почувствовал, как мир вокруг стал немного чище и светлее. 
     
     Через несколько дней Игорь окрестился по православному обряду. 
     
     А ещё через несколько дней изгнал второго Демона. 
     
     ***
     
     Капитан Андрей Малютин не был, что называется, приятным человеком.  Если точнее, человеком он был настолько неприятным и даже жутковатым, что его побаивались не только самые что ни на есть отмороженные бандюки, но и сотрудники родного убойного отдела, заместителем начальника которого Андрей и являлся.  И в глаза и за глаза Андрея все называли Малютой, и нельзя сказать, что прозвище это капитану не нравилось.  Получил он его не только благодаря фамилии, хоть и это, конечно, имело место, и даже не столько практикуемым им жёстким методам работы.  Даже внешне он очень походил на любимого палача Ивана Грозного: хоть и довольно высокий, но практически квадратный, поперёк себя шире, с непропорционально длинными мощными руками, кривоногий, сутулый, тёмно рыжий, с вечно покрытым щетиной квадратным подбородком и скошенным к затылку лбом, он был очень похож на Малюту Скуратова и дикого орангутанга одновременно.  Однако под низким по-бандитски лбом скрывался недюжинный интеллект, о наличии которого при первом взгляде на Малюту догадаться было невозможно, а оперативником он был, что называется, от бога. 
     
     Малюта не любил людей.  Что неудивительно, при его профессии.  Слишком много крови и дерьма он видел почти каждый день, чтобы сохранить какие-то иллюзии.  Две командировки в Чечню, одна из которых закончилась сквозным ранением в плечо, человеколюбия ему также не добавили.  Однако, в отличие от большинства коллег, также прошедших кавказскую мясорубку, он вынес оттуда не только слепую ненависть к «чёрным», но и злость к любому человеку, считающему, что оружие может решить все проблемы.  Не взирая на этническую, религиозную или расовую принадлежность, Малюта не делал различий между кавказцами, азиатами или славянами на своей родной «земле», отчего его, хоть и боялись до судорог в мошонке, но и уважали. 
     
     Несколько раз ему предлагали перейти в РУБОП или в ОБНОН, но всякий раз Малюта под разными предлогами или уходил от ответа или просто отказывался.  Дело в том, что выросший в таком же фабричном районе, как и большинство его ровесников, он с раннего детства видел много такого, о чём нормальному человеку и знать-то не надо, и был твёрдо убеждён, что для простого гражданского гораздо опаснее пьяный дебошир с обрезом, чем бандиты с их междусобойными разборками.  Хотя, если таковые попадали в поле его зрения, Малюта карал их сразу, жёстко, обходясь силами родного отдела и не дожидаясь рубоповцев. 
     
     Послужной список Андрея впечатлял, с его бы успехами давно в генералах ходить или, на худой конец, в полковниках.  Но неуживчивость, нежелание подстраиваться под руководство и раздражающая независимость, воспринимаемая всеми, как паскудность характера, сделали своё дело.  Удивительно, что хоть до замнача отдела дослужился к сорока-то годам.  Но именно поэтому-то поводу Малюта, как раз, и переживал меньше всего: карьерный рост интересовал его только постольку, поскольку помогал работе, а на остальное ему было глубоко начхать.  Может, и жена ушла от него по этой же причине, а, может, просто не выдержала жизни с ментом-полубандитом? В любом случае, после развода Малюта так никогда больше и не женился, да и не стремился к этому. 
     
     Пил Андрей, как водится, много.  Но почти не пьянел, только становился чуть более сосредоточенным и чуть менее злым.  Т. е. , алкоголиком он, как большинство его сослуживцев, не стал, но и трезвенником не был.  Взяток он тоже старался не брать, настолько, насколько это вообще возможно при его работе и занимаемой должности.  Так и жил, проводя большую часть времени в отделе или на выездах, и только изредка навещая свою холостяцкую квартиру, с тем, чтобы отоспаться. 
     
     Вот и сейчас, когда он за рулём уже довольно потрёпанной, но на удивление шустрой «десятки» (пусть корпус и облезлый, зато движок форсированный, а резина - дай бог некоторым иномаркам), он направлялся к своей берлоге, Малюта заметно клевал носом, но мысли его работали с прежней скоростью. 
     
     Дело в том, что в последнее время в городе творилось что-то, что Андрею совсем не нравилось.  Нет, бытовуха, поножовщина, трупы в подворотнях были делом обычным, можно сказать, «рутинным», но некоторые эпизоды в течение последнего года Малюту настораживали. 
     
     Бытовые преступления не раскрытые по горячим следам впоследствии раскрутить практически невозможно.  Если только, кто-то из стукачей не проболтается, но по поводу интересующих Андрея убийств, все они как будто воды в рот набрали.  Да и сами убийства: ни мотивов, ни следов, ни каких-то зацепок.  Между жертвами никакой связи – мужчины и женщины, рабочие, коммерсанты, пенсионеры.  Даже несколько подростков.  Все они жили в разных районах, никак между собой не пересекались, не имели общих знакомых: город-то большой.  Андрей и сам бы не обратил на эти эпизоды внимания: ну «глухари» и «глухари», мало ли гадости творится в последнее время, особенно сейчас, когда на почве беспробудного пьянства у всех как будто крышу сорвало.  Если б не привычка Андрея въедливо изучать все криминальные сводки по городу, он и сам бы не сопоставил все эти эпизоды.  А, сопоставив, почувствовал, как короткие волосы на мощном загривке зашевелились в предчувствии чего-то очень нехорошего. 
     
     Большое дело, всё же, эти новые технологии.  В бумажном море Андрею никогда бы не вычленить все эти эпизоды и не установить между ними связь.  А вот с помощью компьютерной базы данных – легче лёгкого.  Надо только сложить «два» и «два» и не прятать голову, как страус, в песок, когда увидишь результаты. 
     
     Итак, за последний год с небольшим восемнадцать эпизодов.  Восемнадцать трупов практически никак не связанных между собой.  Кроме манеры убийцы: у всех перерезано горло.