Уже, будучи у порога, Эмми с тревогой и волнением ключом отпирала замок.  Руки дрожали и не слушались.  Полицейский увидев, что с женщиной что-то происходит, взялся сам открыть дверь. 
     
      Войдя в жилище – они застали ужасную картину разорения.  В квартире стоял неимоверный кавардак.  Со стен были содраны обои, и они клочьями валялись тут и там, а кое-где со стен свисали тонкие полоски бумаги.  Кресла и стулья перевернуты вверх ножками, обивка кресел разорвана и разбросана по полу.  В спальне эта картина всеобщего хаоса и погрома была еще страшнее – вся постель Эмми напоминала бумагу, которая прошла переработку в канцелярской машине, разрезающую бумагу на тонкие полоски, перья выпущены из подушек и они тонким слоем лежали на полу, на подоконнике и на всём, что было в этой комнате. 
     
      На туалетном столике царил полный бедлам. 
     
     Губная помада выкручена из тюбиков и размазана по столику, лак для ногтей был разлит на полу и накрепко въелся в ковровое покрытие, а пустые флакончики будто раздавлены подошвой тяжелого сапога.  Самым ужасным было то, что на зеркале губной помадой было написано: «Я тебя люблю!»
     При виде этого зрелища копу стало не по себе.  В этот момент он сильно пожалел о том, что напросился в гости.  В мозгу засела одна мысль:
     
     - Чёрт возьми, как бы деликатнее отсюда выбраться.  Какого чёрта я увязался за этой бабой?
     Но как бы ни старался полицейский найти варианты и веские причины для ухода – ни чего не находил. 
     
     В то время, пока коп усиленно шевелил своими извилинами – Эмми отрешённо стояла посреди этого бедлама.  В ногах почувствовалась слабость, и она присела на край изодранного в клочья матраца, из которого торчали металлические пружины. 
     
     Обхватив голову руками, Эмми рыдала в голос:
     
     - Господи, за что, за какие такие прегрешения перед тобой? Перед кем я провинилась и за что мне такие муки и наказания? – рыдала Эмми и из её глаз градом катились слёзы. 
     
     Тут она не выдержала и истерически крикнула, обращаясь неизвестно к кому:
     
     - Кто ты, мерзкая тварь? Почему ты меня до сих пор не оставишь в покое? Покажись, я, наконец, хочу тебя видеть! – гневно, сквозь слёзы, в пустоту вопрошала Эмми. 
     
     Видя в каком горьком отчаянии, находится женщина, копу, вдруг, стало её жалко.  Он несмело подошёл к ней и, только вознамерился её обнять, как неведомая сила, словно пушинку приподняла его и со страшной силой бросила на торчащие пружины матраца. 
     
     В тот самый момент, когда тело копа едва коснулось пружин, они тут же насквозь прошили человеческую плоть.  Несчастный коп от дикой боли попытался закричать, но не тут то было.  Пружина пробила череп насквозь и со звоном выпрыгнула изо рта, а на её конце болтался вырванный с мясом язык.  С кончика языка стекала густая, почти чёрная, кровь. 
     
     Тело копа дёргалось и корчилось в предсмертной агонии.  Ни руками, ни ногами пошевелить он не мог потому, что они также были пронзены пружинами и намертво пришиты к матрацу. 
     
     Эмми вскочила с края матраца и с ужасом наблюдала, как из тела копа медленно уходит его жизнь.  Она забилась в угол и оттуда со страхом наблюдала, как тело несчастного парня истекает кровью, а вместе с этой субстанцией уходит и сама жизнь.  Она не заметила, как страх, вдруг, исчез.  Немного успокоившись и совладав с нервическим ознобом, и, еле слышно повторяла одно и то же:
     
     - Кто же ты? – вопрошала в пустоту Эмми, - Кто ты, для чего и зачем я нужна тебе?
     
     Вдруг, в комнате почувствовался едва уловимый запах газа, этот запах сочетался с ещё одним, который Эмми никак не могла определить. 
     
     Сочетание этих запахов было настолько мерзким, что бедняжка чуть не задохнулась. 
     
     Выползши из угла на четвереньках к окну – попыталась открыть его, но оно почему-то никак не открывалось.  Запах становился всё невыносимее и, Эмми истерично дергала за ручку окна.  Наконец защёлка поддала и, окно распахнулось.  Она только успела высунуть голову, чтобы вдохнуть свежего воздуха и, только решила сделать попытку закричать, как вдруг, неведомая сила отбросила её от окна, и оно с грохотом захлопнулось. 
     
     Эта неведомая сила бросила Эмми на противоположную от окна стену, об которую она сильно ударилась головой и, тут же, потеряла сознание. 
     
     Когда Эмми пришла в чувство то попыталась дотянуться до телефона, но, увы, всё та же сила приподняла телефон, вырвала из самого аппарата и стены провода – бросила его на пол.  Телефон жалобно звякнул и разбился на мелкие детали, которые разлетелись по всей комнате. 
     
     Эмми с ужасом смотрела на полицейского, а точнее на то, что от него осталось.  Пружины, торчащие из тела, наводили на неё первобытный страх, а язык, который висел на пружине и покачивался из стороны в сторону, был неотъемлемой частью всего этого ужаса. 
     
      Только что, перенеся сильную боль от удара головой об стену, Эмми с болью смотрела на распластанного и прошитого пружинами копа, ей стало жаль, этого добродушного парня. 
     
      Проведённая накануне ночь – стала самой лучшей ночью, которая была после смерти Арчи. 
     
     В смерти парня Эмми винила себя и только себя. 
     
     - Такая страшная смерть! – негодовала Эмми – этот парень не заслужил такой трагической для себя участи. 
     
     Все эти негодования, наконец, вернули Эмми в реальность происходящего.  Еще раз, взглянув на остывающее тело, она не могла представить, что же скажет полиция, когда приедет сюда.  Как она сможет объяснить то, что здесь произошло и поверят ли ей. 
     
     Вспомнив, что несколько лет назад по обстоятельствам трагической смерти Арчи было аналогичное расследование, Эмми с облегчением вздохнула. 
     
     Сделав очередную попытку подняться с пола и дойти до входной двери, кое-как доковыляв до неё – попыталась открыть, но, увы, эта попытка не увенчалась успехом.  Замок так же, как и в прошлый раз, когда его пытался открыть Арчи, накрепко запечатал дверь. 
     
     Отчаянью, в которое впала Эмми, не было предела. 
     
      У неё уже не было сил ни плакать, ни биться в истерике и, она была похожа на ту собаку, которую ни за что, ни про что побил злобный и жестокий хозяин. 
     
     Взяв себя в руки, Эмми снова и снова вопрошала в пустоту:
     
     - Тварь, кто ты? Я устала от тебя, зачем ты терзаешь меня, лучше убей!
     
     После того, как было произнесено последнее слово «убей», в комнате повеяло холодом и в воздухе, прямо перед Эмми, начала материализоваться некая эфемерная субстанция.  Женщина как можно плотнее прижалась к стене, у неё было желание стать с этой стеной одним целым.  После всего того, что она перенесла ранее и что перенесла сегодня – её уже ничего не пугало.  Сейчас ей стало понятно одно – она обречена, её жизнь близится к завершению и, этого конца она ожидала с благоговением.  Но перед тем как уйти из этого мира Эмми хотела знать – что это за тварь, которая преследует её и не даёт спокойно жить. 
     
     - Я – твоё творение, - неведомо откуда послышался звук, - ты, создала меня, я – твоё воображение. 
     
     - Хочешь, я расскажу тебе кто я? – продолжила материализовавшаяся субстанция. 
     
     - Да, да, я хочу знать кто ты.  Что тебе от меня надо, - почти шёпотом произнесла Эмми. 
     
     - Так слушай, - продолжила сущность, - вспомни, когда ты резвилась со своим «бедным» Арчи, будь то ночь или день.  Лёжа в постели, ты в своих мыслях создавала мужчину своей мечты.  Ты так старательно, словно из глины, вылепливала мой образ, ты наградила меня совершенным телом с грудой накачанных мышц.  Это тело, так же в своих мыслях, ты до краёв наполнила неудержимой сексуальной энергией, которую ты подпитывала многочисленными своими оргазмами.  Эти оргазмы ты испытывала в результате просмотра порнофильмов в, которых были сцены групповых оргий.  С каждым новым твоим оргазмом я становился всё сильнее и сильнее.  Желание наяву обладать тобой меня переполняло, я мечтал об этом, и, это, наконец, свершилось. 
     
     Это было в тот день, помнишь, когда я раскроил ножом череп твоего «бедного» Арчи.  Если бы ты знала, как я был зол на тебя.