Вторая часть. 
     «Надежда»
     
     
     Без митингов и торжественных речей точно в назначенный срок «Меч-39» отстыковался от «северной» мачты Базы и взял курс в заранее вычисленную точку пространства, куда также по своей орбите стремился, сопровождаемый научно-исследовательской станцией «Дырокол», невидимый портал юпитерианского тоннеля.  Трое суток занял неспешный перелёт, в ходе которого экипаж проверял и отлаживал все системы и механизмы судна, нуждающиеся в регулировке, а трое учёных вновь и вновь калибровали и тестировали свои приборы в отведённом под лабораторию «тёплом» трюме. 
     
     По плану была проведена учебная тревога, руководил которой не командир, а майор Стрижаков.  Капитан посчитал себя не компетентным, в этом сугубо военном искусстве.  И с удовольствием передал руководство «боевыми действиями» своему заместителю. 
     «Условный противник», дерзнувший бросить вызов самому современному в Системе «Мечу» был условно же поражён лазерным ударом и «сдался» под угрозой применения аннигиляторов. 
     Экипаж сработал на «пятёрку» по мнению капитана и на «четвёрку с плюсом» по мнению его заместителя. 
     
     Учёные, к сожалению, несмотря на тщательный инструктаж, оказались не готовы к тревоге.  Хотя от них требовалось всего лишь по сигналу занять места в амортизационных креслах в своих каютах.  Только один из троих, профессор Зингер успел это сделать, но уже второй, профессор Ларин, забыл местоположение своей каюты.  И следующий за «тревогой» сигнал «к бою» застал его почему-то в коридоре, в районе шлюзовой камеры.  Там он оторвал несколько настенных и потолочных ремней, пытаясь зафиксироваться при начавшихся экстренных разворотах, торможениях и наборах скорости, сопровождавших течение виртуального боя.  Впрочем, он почти не пострадал.  Несколько синяков и растяжение сухожилий левой кисти не в счёт. 
     
     Третий учёный, академик Квашнин, – дядечка, лет сорока пяти – пострадал значительно сильнее: сигнал «тревога» застал его, извините, со спущенными штанами, осваивающим индивидуальное гигиеническое приспособление, без которого люди, даже конца 21 века, ещё не научились обходиться, особенно в условиях космоса. 
     Вместо того, чтобы бросить своё занятие, хотя бы и не завершённым, и метнуться со всей возможной скоростью к своему креслу, к слову, находящемуся всего лишь в двух метрах от занимаемой им позиции, уважаемый академик, обуреваемый ложной стыдливостью, попытался придать себе сначала приличный, по его мнению, вид.  За что и поплатился: вид его, побитого о стены и потолок, о столик и пресловутое гигиеническое приспособление, был ужасен. 
     
     Учёный был немедленно доставлен в лазарет «Меча».  И, хотя по собственному утверждению сознания не терял и в углублённом лечении не нуждался, подвергнут был там всестороннему обследованию.  Судовой медик лейтенант Владимир Бауэр, с молчаливого согласия командира опробовал на подвернувшемся пациенте весь комплекс штатной медицинской аппаратуры. 
     Но, в результате, с огромным сожалением, ограничился только установкой швов на рассечённые академические щёку и губу и реставрацией двух зубов.  И, конечно, обработкой ссадин и синяков.  В ответ на предложение врача остаться в лазарете «для наблюдения», академик апеллировал к командиру.  В результате, пострадавший был выпущен под честное слово, являться раз в сутки на перевязку. 
     Воссоединение научных кадров в «тёплом» трюме сопровождалось бурным смехом и дружескими подначками: ведь только один из учёных сохранил свою внешность в целости, другие два, в повязках, пластырях, а Ларин ещё и с фиксатором повреждённой кисти, представляли собой незабываемое, живописное зрелище. 
     
     Зато Маркиз заслужил несколько тёплых слов и удостоился неловкой попытки поглаживания со стороны старшого, за то, что по сигналу «тревога» одним из первых, оперативно занял место в своём убежище, установленном в рубке управления.  Второе такое убежище, кстати, имелось в капитанской каюте. 
     Даже по окончании тревоги кот не покинул ящик, а только выглянул из него в ожидании команды хозяина.  Поощрительный кивок, и с длинным «мррр!», пушистик одним прыжком занял место на коленях капитана. 
     - Настоящий космонавт! – Резюмировал майор Стрижаков.  – Где вы его взяли, мастер?
     - На Базе подобрал, три года назад.  Он ещё только глаза открыл.  Тощий был, как сосиска, зато орал, как сирена оповещения.  А откуда он там взялся в техническом трюме, я уж и не знаю!
     
     Капитан тогда и сам сначала не понял, что заставило его проникнуть в плохо освещённый станционный трюм и бродить там, в недрах технологии жизнеобеспечения и канализации.  Пробирался он сквозь нагромождение коммуникаций до тех пор, пока впереди не раздалось душераздирающее мяуканье, и ему навстречу из-под какой-то трубы не выкатился дрожащий от холода пушистый комочек.  Сначала, ещё в коридоре, он вдруг почувствовал беспредельную тоску, голод и одиночество какого-то существа.  Люк с надписью «Только для персонала станции» был рядом и, пренебрегая правилами, капитан открыл его и спустился вниз.  Он просто чувствовал, что должен спуститься. 
     
      - А он. . .  в туалет, как ходит? В невесомости?
     - Так же, как и вы, Василий Александрович.  И значительно удачнее, чем наш академик!
     Собеседники рассмеялись.  Не объяснять же майору, что этот результат достигается только после замены стандартного сиденья упомянутого уже устройства в капитанской каюте на мягкое и покрытое чем-то вроде искусственной кожи.  Для того, чтобы коту, не умеющему пристёгиваться ремешком, было за что держаться когтями во время деликатной процедуры.  Небольшой доработке подверглась также автоматика прибора
     - Капитан! – раздался вызов судового компа.  За голосом Арнольда капитану в очередной раз послышались интонации Маруси.  – Я перехватываю трафик «Дырокола» с патрульным «Мечём», у них какая-то проблема с метеоритом.  «Меч» обстреливает его лазерной батареей.  Попадание. . .  Капитан! В месте расположения «Дырокола» наблюдаю мощную аннигиляционную вспышку.  Даю картинку на экран. 
     
     Появившаяся на экране картинка была не очень информативной: яркая вспышка, затем несколько мгновений экран оставался чёрным.  После чего изображение появилось, но на середине экрана зияло безобразное чёрное пятно частично выжженной матрицы оптического устройства. 
     Изображение мигнуло и восстановилось, уже без пятна: Маруся сменила датчик.  Среди звёзд на мониторе виднелось быстро расширяющееся и остывающее облако газа, мгновение тому назад разогретое до звёздной температуры. 
     
     - Связь с «Дыроколом»! Они целы?
     - Они целы, капитан.  Вызываю. . .  Пока не отвечают, заняты.  У них интенсивный обмен с патрульным «Мечом».  Интеллект «Дырокола» рассказал мне, что у них произошло. 
     - Не будем отвлекать, сними запрос связи.  Что там у них случилось?
     - Станция постоянно сканирует окружающее пространство.  В этой зоне довольно много ледяного мусора.  Пятнадцать минут назад они засекли небольшую, если судить по отражённому сигналу, размером в несколько сантиметров, ледышку.