Тамара видела, где он прячет это оружие и однажды, когда никого не было дома, достала его и разглядела поближе.  Тяжёлая железная штучка, но как он убивает, непонятно.  И в фильмах тоже не понятно.  Его направляют на человека, нажимают на крючок.  Ба-бах! И человек падает мёртвый. 
     
     Но в колонии с тех пор людей не убивали, и пистолет был просто «символом власти», как говорил отец.  Конечно, всегда хватало споров и склок, кому какую работу делать, кому, сколько и чего получать в лавке.  Но, на это был совет, а мелочи решал капитан или его заместитель.  Наверно, отца выберут капитаном, когда старик Витторио умрёт. 
     И дети часто дрались, не без этого.  Катрин, полная и симпатичная девчонка, одногодка Тамары, жутко завидовала охотнице, но и побаивалась, поэтому в лицо ничего не говорила, а зато подзуживала подружек и обзывала за глаза «пацаном с …» - фу, даже повторить неудобно! А ещё она подговорила своего «жениха» Роберта побить Тамару.  Катрин вообще без зазренья совести помыкала этим крупным, но глуповатым парнем. 
     
     Тот подстерёг Тамару, когда она возвращалась с охоты, и напал сзади.  Девушка вовремя услышала шум за спиной, наклонившись, ушла от захвата за шею, быстро развернулась на одной ноге, а другой несильно ударила в мягкий живот застывшего от такой неожиданности парня.  Вообще-то нога удачно шла немного ниже, но Тамара пожалела рохлю.  Нападающий взвыл, ухватился за живот и скорчился от боли.  Девушка обошла его сзади и тычком ладони в спину послала незадачливого противника в дорожную грязь. 
     Пока он стонал и ругался то по-английски, то по-французски, не очень понятно, но красиво, а потом, когда боль утихла, стал приводить одежду в порядок, Тамара сидела на удачно случившемся рядом с полем брани пеньке и задумчиво чистила тряпочкой свой и без того чистый «детский» ножик.  Когда ругательства со стороны поверженного прекратились, она спросила:
     
     - Катрин?
     - Да.  Я штаны испачкал….  мать заругается. 
     Штаны из грубого полотна, когда-то серые, действительно годились теперь только для чучела, если бы в чучелах была потребность. 
     - Может быть, мне их тебе постирать? Снимай! – Тамара потянулась к парню, как будто и правда, готова была снять с него штаны. 
     - Не надо… - засмущался тот и отодвинулся. 
     - А зачем она? Завидует?
     - Она говорит, это потому, что у тебя отец заместитель капитана, вот он и приказал совету…
     - Разве отец за меня охотится?
     - Ну-у, нет, конечно! Но, всё равно. . . 
     - Понятно.  И не стыдно тебе, Робби, держаться за юбку этой неумехи? У неё же всё из рук падает!
     - Ну, она красивая…
     - Ага! И она тебе «пообещала»? Да не стесняйся, она сама хвалилась перед девками!
      Робби потупился и кивнул. 
     - Ну, жди! Ладно, мне домой пора, а то добыча стухнет, пока мы тут болтаем!
     На этом последняя стычка с завистниками и закончилась. 
     
     Ещё в свёртке оказалось несколько пустых бутылок и неразрезанный лист резины.  Тамара не удержалась и отрезала от листа запасную ленту для рогатки, завернула всё остальное, кроме заготовок обратно, залезла на дерево и засунула свёрток в дупло.  Домой это тащить незачем, увидит ещё кто!
     
     Солнце уже приблизилось к краю висящего почти в зените Обманщика, скоро оно закатится за него и наступит Тёмная Ночь.  Правда, сегодня она будет короткая, Солнце зайдёт только за краешек и скоро снова покажется с другой стороны.  Так что время терять не стоит: леталки Тёмной Ночью впадают в оцепенение и их можно брать голыми руками.  Если достанешь, конечно, потому что они ночуют на верхушках деревьев, крепко вцепившись в ветки задними и передними конечностями.  На деревья она, конечно, не полезет, рогатка-то на что? Удачное попадание, и леталка рушится на землю, и не подумав уцепиться по дороге за другие ветки. 
     
     «Только бы их разглядеть этих леталок в темноте.  Но ночь будет короткой и не очень тёмной, вокруг Обманщика, особенно с той стороны, где прячется Солнце, возникнет сияние.  И его спутники, Адам, Ева, Каин и Авель тоже дадут достаточно, отражённого от Солнца света.  Особенно Ева. 
     Мюллер говорил, что она просто двойняшка Надежды, тоже вся покрыта океаном, но островов на ней нет вовсе.  Но в океане кто-то водится и там, наверно, можно было бы жить, если это не акулы, конечно. 
     Авель тоже ярко светится, но он покрыт всё время облаками и что там на его поверхности неизвестно.  Хотя там тоже есть этот. . .  «бинагенный кислород», а значит, есть, наверно, растения. 
     Адам просто ледяной шарик, и Каин такой же.  Только Адам серебристый, а Каин красноватый. 
     И ещё ночью видны кольца Обманщика.  Их даже днём немного видно.  Если приглядеться. 
     
     Так, есть немного времени, заглянуть в «Кларк», хотя делать там особо и нечего, но это у Тамары уже такой обычай: пройти по коридору от аварийного люка до рубки управления, заглянуть в каюты родителей, хоть и нет в них давно ничего.  И можно возвращаться». 
     Тамара подхватила сумку и по заросшей тропинке поднялась на вал к зияющему в корпусе «Кларка» проёму люка.  Подняла лежащую под ним грубо связанную из жердей лестницу, установила её, проверив устойчивость, и влезла в квадратное отверстие высотой и шириной с её рост.  Раздался писк и хлопанье перепонок потревоженных вторжением леталок – опять они тут свои гнёзда устроили! Несколько вторженок вылетело из люка над её головой и, усевшись на ближайшие деревья, устроили скандал с писком и клёкотом. 
     «Да больно вы нужны, мелочь эдакая! И гнёзда я ваши не трону.  Живите на здоровье!» - подумала девушка и прошла к внутреннему люку.  Эта дверь сохранилась.  Тамара нажала на неё, и та со скрежетом отворилась, открыв проход в тёмный коридор.  Радом с люком имелся когда-то наспех установленный выключатель.  Тамара повернула его, и коридор озарился неярким, красным светом аварийного освещения.  Девушка постояла немного, дав привыкнуть глазам, и пошла в сторону рубки управления. 
     
     Коридор выглядел как всегда: на потолке светились аварийные панели, а нормальные были почти все сняты, выходящие в коридор двери кают были частью демонтированы и унесены рачительными колонистами, а частью накрепко закрыты.  Открывать их не разрешалось.  Что там за ними было спрятано, знал только совет и некоторые взрослые.  Что-то очень ценное, наверно.  Обшивка стен была демонтирована почти полностью, из паттерн торчали обрывки проводов и клочья теплоизоляционной ткани.